Сентябрь в Петербурге — это не просто смена сезона. Это глубокая метаморфоза, когда город, утомленный белыми ночами, облачается в своё истинное, сакральное одеяние. Воздух сереет и густеет, превращаясь в молочно-белую пелену тумана, в которой тонут острые шпили, размываются грани мостов и фасадов. Именно в это время года в городе на Неве просыпается древний, необъяснимый голод — жажда мистического. Интерес к призракам, легендам и потусторонним историям из тихого увлечения превращается в настоящую культурную манию...

Сырая земля летела из ямы тяжёлыми комьями. Стук лопаты отдавался в промёрзшем глиняном дне, будто уже в крышку гроба. Старуха Никитишна, сухая, вся в морщинах, копала с яростью, которой её иссохшее тело вроде бы не могло обладать. Сваленные в стороны комья почвы образовали высокий вал, из-под них тянуло сыростью и холодом, будто сама могила дышала. Косынка съехала на бок, седые пряди липли к впалым щекам, а глаза её горели безумным огнём. — Не дамся! — выкрикнула она, голос сорвался в хрип. — Лучше...