Время прошло, повзрослел Акунин, вона какой сделался, и кем он только не был и Анной Борисовой, и даже, говорят, был когда-то Чхартишвили. Экий шалунишка. Тот самый Чхартишвили тоже говорят и тоже существует где-то во Франции, и ни о каком Акунине там не знают. Но так и должно быть. Настоящий русский историк должен, как резиновое изделие, натянуть какую-нибудь другую фамилию, писать о стране с болью и прятаться от недоброжелателей подальше. Чем дальше я гляжу, тем больше удивляюсь. Странные какие-то...

Он называется «После тяжелой продолжительной болезни. Время Николая II». Этой эпохе посвящено больше литературы, чем всей остальной отечественной истории вместе взятой. Целые академические институты в СССР занимались «историей революции» — в сущности, очень коротким периодом в три десятилетия на стыке пары чрезвычайно бурных веков человеческой истории. Пожалуй, можно сказать, что предыдущие восемь томов «Истории Российского государства» являлись подготовкой к этому. В нём автор пытается на фактах разобраться в главных и второстепенных причинах гибели государства...