Туман стоял над поместьем Касьяновых густой ровной пеленой. Октябрь выдался тихим, безветренным, и в этой тишине из главного дома доносились приглушённые голоса и скрип половиц под ногами пришедших проститься. Чёрные ленты на портретах предков свидетельствовали о присутствии горя, а свечи в парадном зале плавили воск на серебряных подсвечниках. Слуги молились о новопреставленном Петре. Статский советник Пётр Михайлович Касьянов покинул этот бренный мир. Его лицо сохраняло ту же строгость, что и при жизни, когда он принимал доклады управляющих или зачитывал указы из столицы...

Честно говоря, я о нем услышал впервые (об отце слышал). И увидел его работу впервые (работы отца – тех самых «белорусских мадонн» – видел). Правда, не ту работу, что висела на выставке, куда Кузьмич-сын пришел в костюме Адама, а сам этот костюм, для разнообразия украшенный табличкой с надписью «Министерство культуры». Практически голый. Только «Министерство культуры» для надежности укрепленном таблеткой виагры. Будь автор дамой, все употребили бы термин «нагая». Но здесь – мужчина. Голый. Хотя и хорошо выглядящий...