Начало читайте здесь. Глава 41. Неделя отдыха на курорте пролетела со скоростью ветра, и явно с  подрывом здоровья Юлия. Я беспрерывно ругал Зверлинга,   переживая за состояние его печени и сердца, но впустую,  художник был неудержим. – Юлий, ты можешь не пить это дрянное местное пойло? – Могу! А как? – С тобой всё ясно – алкач! Хватит, побереги хоть немного здоровье! – пытался урезонить я художника-графика. – А что ему будет, здоровью-то? И зачем оно мне, я итак скоро умру… Мы невольно переглянулись с Батрэру...

250 граммов. Именно столько весил её дневной паёк, её кусочек жизни, который она сейчас несла не себе, а ему. Николаю. И именно столько весило предательство, ещё не свершившееся, но уже витавшее в колючем ленинградском воздухе. Ленинградский воздух в феврале 1943 года был густым и колючим. Он состоял из дыма от печных труб, перемолотых в пыль кирпичей разрушенных домов и ледяной, неумолимой сырости, впитывающейся в кости. Анна, закутанная в все платки, какие только могли уместиться на ней, шла по заснеженной улице, прижимая к себе драгоценную пайку хлеба...