Осел увидел Соловья И говорит ему: «Послушай-ка, дружище! Ты, сказывают, петь великий мастерище. Хотел бы очень я Сам посудить, твое услышав пенье, Велико ль подлинно твое уменье?» Тут Соловей являть свое искусство стал: Защелкал, засвистал На тысячу ладов, тянул, переливался; То нежно он ослабевал И томной вдалеке свирелью отдавался, То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался. Внимало все тогда Любимцу и певцу Авроры: Затихли ветерки, замолкли птичек хоры, И прилегли стада...

Осёл увидел соловья И стал его стыдить: «Вот я тружусь, а ты поёшь, И толку от тебя на грош. Или летаешь там и сям, Смотреть на это просто срам! Нет проку в жизни от тебя, Ты любишь только лишь себя, И людям спать ты не даёшь, Ведь ты же по ночам поёшь. «И-я», «И-я» — мог так же петь, Когда бы время мне иметь. Я б мог отлёживать бока, Весь день, валяя дурака». Осёл лишь только замолчал, А соловей в ответ сказал: «Да, я летаю, где хочу И песни по ночам свищу, Но я свободой дорожу И мудро обо всём сужу. И хоть я глупый соловей, Зато не раб я у людей, А тех, кто трудится горбом, Все называют ишаком»...