(окончание статьи, предыдущая часть здесь) Самый главный повод «на себя оборотиться» – жанр автопортрета, у Андреева я нахожу его двух типов, традиционный и отстраненно-гротесковый. Второй возник как поздний житийный дичок, alter ego вне творческой стези – благодушный деревенский мужик, стихийно обретающий состояние русского дзена. В рисунке «Блаженство» (2009) удалось передать редкую душевную балансировку, шанс нажившегося и «повидавшего виды» человека на безответственное растворение в бытийном потоке, когда волшебная потеря своих границ ведет к счастливому исчезновению в ласковом пейзаже...

(часть третья, предыдущая здесь) Полет взрослого очевидно фантастичен, словно вихрь мечты о свободном времени, который вышвыривает прямо из мастерской куда-то в желанные морские-заморские края («В отпуск», 1985). Кто-то неузнанный, усиливая тревогу, улетает за пределы листа из нервной композиции («Суета», 1996). И даже последний полет души сопровождается вполне ощутимой поступью по лестнице («Поминки», 1980), схожей с финалом захаровского фильма о Мюнхгаузене 1979 года. Две эти композиции обнаруживают...