Рыжая и котопёс

Подъехали к лесу, взяла Плюху на руки, чтобы отнести подальше от дороги, а там, в глубине леса, семья с коляской. Ребенок спал под широкоплечим дубом, который сбрасывал листья в танце, а мужчина с женщиной бродили неподалёку, выискивали что-то в листве, шурша палками.⠀ Женщина увидела нас с супругом и сразу подошла. — Кот очень красивый. Смотрите, что за грибы? — Эээ… не знаю, я почти в грибах не разбираюсь. Женщина протянула мне на ладони несколько синюшных грибов, словно они задохнулись у неё в ладони и ждала, что я скажу что-то хорошее...

Землю присыпал пушистый снежок. Под робкими солнечными лучами он искрился, словно кто-то рассыпал драгоценные камни и от лени своей, решил не собирать. Тройка гуляющих бродила по снежным завалам. Слышался звонкий детский смех, который, как мне казалось, встряхивал с упругих еловых веток снег и тот, не найдя сил задержаться, падал на волнистые сугробы. Плюха сел посреди тропинки, наблюдал за гостями. — Бабушка, смотри какой котик! Мальчик с румяными щеками дергал бабушку за руку и тыкал пальцем в сторону кота, который, выпучив зелёные глаза, рассматривал незнакомцев...

Желтый горох на фарфоровой кружке манил как никогда, хотелось взять изящную кружечку, наполнить сладким компотом и присесть на заснеженные ступеньки кухни. — Вот выйдешь замуж и будет тебе приданое. А пока брать нельзя, а то кто знает, наживете ли вы без меня что-то еще. Улыбнувшись, бабушка кивнула в сторону белого буфета, набитого до треска стекол, новой посудой. — Ба, ну вот что ты говоришь, какое замуж? Никогда! Всегда буду жить с тобой и есть пироги. Я прошлась рукавом синюшного свитера, к слову, доставшегося с братского плеча, по носу и громко застонав, потянулась за вишневым пирожком...

Открыв глаза, я услышала пение птиц, они распевались, готовясь к новому дню, зазывая просыпаться и творить дела. Пора вставать. Шлепая босиком по паркету с полузакрытыми глазами, наткнулась на кошачью игрушку, та предательски запищала, выпуская из себя воздух. С некой злостью я отшвырнула ногой игрушку куда-то в сторону шкафа, она шмякнулась о дверь, вызвав у меня довольную ухмылку. Пока чайник трубил, пытаясь закипеть, я рассматривала новый день. Казалось, что за ночь еще большое пожелтели листья на деревьях, подарив моему взору много красок...

— Он у Вас заболел? — Неет, просто взбесился! Мужчина, держа на поводке белого алабая, с удивлением наблюдал за хрюкающим котом, который хотел вырваться из моих объятий и вступить в перепалку с псом. За 20 минут до этого мы сидели спокойно у реки, Плюха подставлял ветру морду, словно хотел унюхать что-то, а я думала, как незаметно съесть бутерброд с семгой, скучающей у меня в рюкзаке. Вы, наверное, подумали, а зачем есть незаметно? Ну как же, когда рядом кот, да еще и вечно голодный, то в рот попадает только хлеб, да и сыр с бутерброда, если честно, он тоже потребует...

Елозя на своем любимом кресле, которое кот с моего разрешения от души изодрал в клочья, я закинула ноги на широкий подоконник, смотрела, как ветер за окном шатает голые верхушки берез и пила почти остывший кофе. Сзади что-то хрюкнуло. От неожиданности я ударилась передним зубом о кружку, и, закатив глаза, повернулась назад, чтобы показать коту свое недовольство. Плюха сделал вокруг меня один круг, сел прямо напротив и пристально посмотрел в глаза. Я не слабачка, смотрела тоже, вот прям даже взгляд не отводила, мол, кто первый моргнет, тот дурак...

Старые ставни были распахнуты, а утреннее солнце ярко светило, постепенно нагревая окна майскими лучами. Мария Ивановна была моей соседкой. Оперевшись на руку, женщина смотрела с некой печалью в окно. Рядом с ней терся пухлый котёнок, походивший издалека на шарик. Он выгибал дугой спину, терся головой о тыльную сторону руки старушки и поднимал короткий хвост трубой. Бывало, пробегаешь мимо соседки, а она подзывает тебя, протягивает руку, а на ладони «золотой ключик» и пару домашних пряников. Идешь дальше, жуя ириску, радуешься, как склеиваются зубы и набиваешь рот пряниками...

Настоящий кот мечтает прожить свою жизнь безмятежно, лениво, чтобы человек в нее не вмешивался, но служил ему во благо. Коты во многом похожи на людей, только вместо слов «мяу» или «мэке», как у моего кота. Смотрю, как котяра подбегает к холодильнику, из которого я достаю докторскую, становится на задние лапы, передними держится за нижнюю ручку морозильной камеры и деловито заглядывает в холодильник. Я, в принципе, делаю так же, но знаю, чего хочу, а кот смотрит и вынюхивает что-то особенное, что могло бы сойти за хорошее лакомство...

Дедушка был очень хорошим, но терпеть не мог кота на столе. Мурзик — тощий, ободранный, хитрый, с боевыми шрамами от соседских котов и слегка висящим языком из чёрной морды, любил устраивать проверки на столе. Кот ловил любой шанс проскользнуть на кухню, чтобы лизнуть на столе кем-то забытое масло, доесть любимую дедушкину докторскую, макнуть лапы в молоко, перевернуть крышку на борще или того хуже, разбить пару кружек в буфете, пытаясь достать вяленую рыбу, спрятанную дедушкой на потом. — Ах ты...

Хлюпая лапами по лужам, кот с особой брезгливостью их поочередно встряхивал, чтобы остатки грязи летели мне прямо на штаны. Думаю, ну ладно, раз так, то буду держаться от тебя подальше. Только успеваю чуть отбежать от кота, чтобы идти впереди, как он меня догоняет и снова идет рядом, так чтобы лапа в ногу, чтобы синхронно хлюпать по лужам. Добравшись до речки, которая затопила самодельный мостик, сделанный одним из жителей деревушки, затаившейся в конце леса, кот подбежал прямо к берегу и дважды крикнул «мэке»...

Хулиганистые воробьи прыгали по пушистой вербе, они чирикали изо всех сил, чтобы разозлить надутого кота, у которого трещало по швам терпение от прекрасного пения пернатых. Сквозь пушистые почки вербы виднелись маленькие головки воробьев, они то и дело, что прыгали с ветки на ветку, резко долетали вниз, к врагу, и быстренько поднимались вверх, хохоча от того, как кот беспомощно махал лапами. Топчась под гладкой вербой, кот слегка хрипло крикнул «мэкееее» и посмотрел на меня, в надежде, что я разгоню все хулиганье и он спокойно сядет пообедать травой...