ГНОЗИС. Для тех, кто не боится новых знаний!

Весьма насыщенной по количеству затронутых проблем получилась прошедшая в «асеевке» встреча руководителя Союза писателей России Владимира Мединского и губернатора Александра Хинштейна с членами курского отделения СПР. А проблем у писателей действительно много. Как на общероссийском уровне, так и на региональном. Владимир Мединский поделился идеями, которые предлагались и обсуждались на недавнем съезде Союза. Среди них – предложение провести ревизию «толстых журналов», влачащих в настоящее время жалкое существование...

Выходец из Курского края (Тимский уезд Курской губернии) Валериан Валерианович Бородаевский (1874-1923гг.) не относится к тем русским поэтам, которых не нужно представлять, потому что их имена на слуху не только у специалистов литературы, но и у всех мало-мальски знакомых с ее основной канвой. Бородаевский в столицах бывал хорошо принимаемым, порой проживавшим по несколько месяцев, но все-таки только гостем, а ведь именно там, в умных мегаполисах, создается «большая литература», именно оттуда всегда долетали и до провинции вихри и завихрения новых идей и просто поветрия моды...

И тогда я спроецировал ситуацию на себя: ведь это весьма полезно – успехом коллеги поверить собственную деятельность Поскольку по основной тематике мероприятия говорилось много и никаких разногласий она не вызывает, оставим её за скобками. И сфокусируемся на одном конкретном психологическом и метафизическом моменте. Что на меня произвело впечатление? Довелось быть только на завершающем – вечернем – этапе: организаторам большой респект – шашлыки бесподобные! Но не хлебом (шашлыком) единым. Главное впечатление на меня – и думаю, не только на меня – произвёл Владимир Соловьёв...

И это ведь наш курский автор – живший не в Ясной поляне и не в Спасском-Лутовиново – а в Александровке Щигровского уезда: осталось ли там какое-то воспоминание? О Евгении Львовиче Маркове (1835 – 1903) написано немало, но в основном это статьи общего характера. Каких-то специальных исследований не имеется, что совершенно не соответствует истинному значению его наследия. Прозаик и публицист, литературный критик, путешественник – мастер жанра путевого очерка, педагог и общественный деятель – столь широкой была сфера его деятельности, и в каждом из направлений он оставил заметный след...

То, что сделал этот человек в сфере исторической дисциплины, а попутно и словесности, воистину грандиозно как для Курска, так и для России в целом «И Стольники, и Стряпчие, и Дворяне, и Дьяки, и Жильцы, и городовые Дворяне, и дети Боярские, и Гости и Гостиные, и Черных сотен, и иных чинов люди, вси единогласно Святейшему Патриарху отвещали, чтоб быть на всех Великих Государствах Российского Царствия Великим Государем, Царем и Великим Князем, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцем, Благоверному Государю Царевичу и Великому Князю Петру Алексеевичу»...

Что же касается самой его личности, то здесь о гениальности неопровержимо свидетельствуют три главных признака Книга о нём ещё не написана, но процесс идёт полным ходом (в чём можно убедиться, ознакомившись с материалами, выложенными на этом канале). И в этой же связи в оперативное пространство литературоведения мы вводим совершенно особое понятие – Дискурс Полевого, – которое включает в себя направление, пространство, действие. Говоря о литературном пространстве, само собой разумеется, это произведения самого Николая Полевого во всех его направлениях...

«Удивительное чувство испытываешь, читая книги этой женщины — известнейшего кулинарного автора XIX века. Невольно задаешь себе вопрос: это поварской труд писателя (ну, как у А. Дюма), или изложение, написанное практикующим кулинаром, но имеющее не меньшее художественное значение?» На очередном заседании регионального правительства врио губернатора Александр Хинштейн предложил присвоить имя Екатерины Авдеевой Парку пионеров в Курске. Глава региона предложил вынести этот вопрос на публичное обсуждение...

«…сделалась чрезвычайная боль в животе и такое воспаление, что он, дабы хотя на мгновение утолить огонь, можно сказать, глотал льду по целой тарелке» 4 августа исполнилось 230 лет со дня смерти Григория Шелихова. Как и следовало ожидать, у нас – то бишь в ментальном пространстве региона – по этому поводу ни слова, ни полслова. Вот и попробуем исправить упущение. Как и многое другое в биографии знаменитого первопроходца, его смерть представляет собой не иначе как тайну за семью печатями. Умер он в расцвете сил, и вовсе не так, как впоследствии его зять, командор Резанов...

«Хитрый и умный мужик, из тех, про которых говорят: «глаза завидущие, руки загребущие»… Однако пользу государству может принести немалую». В Курске с Шелиховым непонятка. Один большой парадокс. Если с Полевым всё понятно – о нём тут ничего не знают, то о Шелихове вроде бы и знают и как бы почитают, но всё это в каком-то недоразвитом виде. Часто бывает, что какая-то историческая личность весьма почитаема в отдельном регионе, а в целом по стране её известность небольшая. А вот с Шелиховым наоборот!...

При том, что у него из-под ног был выбит фундамент, финансовая основа – в возможности издавать свой журнал и какое-то время даже печататься под своим именем, – но он до конца оставался настоящим бойцом Писать сегодня об истории российской журналистики непросто по той причине, что тема эта пребывает в густом идеологическом тумане. Долгое время по конъюнктурным причинам – как и во всём остальном – за основу здесь бралась линейная история социально-демократического прогресса. Со школы мы хорошо запомнили,...

В отличие от большинства пушкинистов Полевой умел читать Пушкина, понимая при этом не прикладной, а сущностный смысл поэзии «Верьте, верьте, что глубокое почтение мое к вам никогда не изменялось и не изменится. В самой литературной неприязни, ваше имя, вы, всегда были для меня предметом искреннего уважения, потому что вы у нас один и единственный». (из письма Полевого к Пушкину от 1 января 1831 г.) Говоря о Полевом по отношению к Пушкину, прежде всего необходимо понимать, что есть внешнее и есть внутреннее...

«Дерзость» Полевого, осмелившегося критиковать «священный труд» Карамзина, писать после него русскую историю «оскорбила нравственные чувства уважения» к «великому современнику» и вызвала резко отрицательные отзывы защитников официального историографа В одиссее Николая Полевого этот момент – выступление с критикой «Истории государства Российского» Карамзина – является ключевым. В результате своих действий Полевой оказался в оппозиции к дворянской партии и прежде всего к столь важным, в смысле авторитетным...