Божья коровка ✨

Глаша с вечера суетилась. Иван Валерьянович приказал припасы собирать. Да так,чтобы дома токмо недельный запас был. По двору и по дому много что напрятано было. Опять же в леднике припасы,но с ними погодить велено. Всю ночь Глаша одна справлялась,потому как запретил хозяин, в помощь даже Дусю брать. А как одной поспеть? Умаялась. Она оглядела кухню,повсюду стояли котома,да мешки. Где мука,где крупы,соль. Ягод сушеных и трав тоже приготовила. Господи,что же это делается!? Видать чего дурное узнал Иван Валерьянович ...

Рассуждая меж собою Шура наводила порядки. Первый день,по приезду,все в доме прибрала,потом за огород взялась,а теперь и до стайки дошла. Дед держал только кур. И то только потому,что мороки с ними нет. Зерна отмерит,воды плеснет и готово,сами вышли,сами пришли. Когда бабка была жива корову держали,поросей,гусей - все было. Корову дед в подарок на внучкину свадьбу и пристроил. Хорошая корова была,молоком, да телятами радовала. Пять лет Шура свою корову смотрела,потом тёлочку из под нее подрастила,а старую корову на рынок свели...

Толпа безропотно расходилась. Шли понурив головы. Среди идущих,виднелись,то тут,то там одиноко стоящие фигуры мастеровых. Они не шли вместе с другими,но и не роптали. Они просто стояли,осматривались,теребили в руках фуражки,осознавая весь ужас происходящего. Сейчас в них ничего не боролось,не была гнева и обиды. Вся несусветная правда встала перед ними в полный рост. Встала и обрушилась снежным комом,придавя к земле,заморозив мышцы и чувства. Вот оно будущее,вот их место в новом мире.Что же делать?...

Мужики стояли полукругом напротив старшего мастера. Никто не работал. Из крепкой толпы рабочих был слышен твердый,зычный голос мастерового литейщика Пятникова Ивана. Было ему тридцать пять годов от роду. Потомственный мастеровой,знаток по чугунному литью, Иван был человеком не злобливым,добрым. Но то в обычный день. Сегодня новая власть объявила о сокращении оплаты мастеровым и об увеличении жалования чернорабочим уже не в первый раз за полгода. Злость кипела в груди у него на такое беззаконие,потому первый вышел и сказал свое недовольство...

Утренняя зорька простиралась над Камой. Её свет,словно ощупывал,проверял небесную гладь. Будто нитями впивалась в предрассветное небо она,рассекая и пробивая дорогу солнцу. Наступало время рос и туманов. Каждая травинка была омыта росой,каждый листочек. Свежесть прилипала ко всему,что видела и находила. Слышались плески по воде,то в рыбу уходили мужики. Тихо,сноровисто,без суеты заходили в воду ключевой реки. С Божией помощью и осеняя себя крестом отцепляли лодки свои от прибрежных колышков. Уходили к камским островам,к заводям...

Ночью всегда холодно. Возможно от одиночества,ожидания,неизвестности или от всего сразу. Вокруг стояла теплая июльская ночь,но, сейчас,она заканчивалась у входа в дом Настёны. Вся власть лета не могла совладать с этим домом. Лето,честно пыталось проникнуть внутрь,обогреть,развеселить,но холод быстро отгонял тепло. Крепкие ставни на окнах не давали ни малейшего шанса солнечным лучам проникнуть внутрь. И даже,веселые солнечные зайчики на утренней и вечерней зорьке не могли осилить этот путь. Потому дом остывал,из него ушла радость,а теперь и тепло...

Выехали по утру. Иван Валерьянович погрузил на телегу пожитки и усадил дочку. С большой тревогой смотрел он на имение сына,но изменить ничего не мог. Настя вышла их проводить. Она подошла к Евдокии ,обняла ее,пока Иван Валерьянович все осматривал,девчата трещали меж собой. Эх,словно сороки,подумал он глядючи на них. Тут такое делается,а они щебечут! --Настена,обещай,что до нас доберешься коли худо будет. Не терпи. Болезная ли будешь,али грустно невмоготу станет. С тяжёлым грузом тебя оставляю...

Иван Валерьянович мерял шагами гостиную. Вроде и успокоиться надобно. Дело сделано ,отправленны средства. Да не бумажки какие-то,а монеты с хорошего серебра,да ещё с царского золота. Иван Валерьянович никогда не был глупцом,потому когда в шестнадцатом,ещё при царе,пустили в ход бумажные копейки...металла на них не хватало.. Он понял,надёжнее золота и серебра ничего нет. Потому бумажкам,даже царским не доверял. Нет от бумаг надежности. Сколько их сейчас ходит,хошь такие,хошь сякие. Царские,керенки...

Хорошо выехали,что с обеду. Воронок не устанет от жары, лес прикроет,да и к вечерку зной уйдет. За Опарками коня напоить надобно. Не открытым местом идёт конь,но гнать животину не требуется. Опосля,до Русалевки без продыху коню идтить. Хутора есть в пути,да время сейчас не то,чтобы по дворам отдыхати. У Русалевке надоть Воронку опять же отдохнуть, только по хорошему с распрягой. Пущай водой охолонется,речка там хорошая,мирна. И нам с доктором есть где примоститься,да отужинать. А там до Сайгатки рукой подать...

С каждым днём Мария Александровна чувствовала себя лучше. Ей казалось ,что так хорошо не было уже много лет. Она помолодела,приосанилась и все чаще в доме слышался ее весёлый голос. На третий день от родов, Мария Александровна ,начала вставать. И пришло молоко. Глаша летала по дому из одной двери в другую. Вот и сейчас не забежала,а залетела в спальню с веником и ведром и давай тараторить попутно сметая пыль подолом с мебели и подметая пол. -- матушка,девонька наша в люльке гулюкает. Я сейчас быстренько пыль по дому промету и воды натаскать надобно...

Люльку поставили в комнату Глаши. Опыт в няньках у нее был,а Марии Александровне нужно было отдохнуть,да и молоко ещё не пришло к ней. Иван Валерьянович в тот день припозднился,Глаша уже и ужин почти доготовила. Вернулся,а его радость такая ждёт-дожидается. Она глянула в люльку,где спала малышка. --вот не спит,красота такая! -- Глаша погладила девчушку, -- Мамка твоя вчерась вставать начала. По дому,мамка,ходит,улыбается. Доктор говорит,что хорошо все. -- голос ее тихой речкой лился,убаюкивая и успокаивая...

Лишние глаза ему были не к чему,он мог бы взять на конюшне лошадь и за час добраться до лесной сторожки,где хоронится Гришка. Но сейчас лето,а лес всегда кормил деревенский люд. Лето время ягод,трав,грибов. Значит людей в лесу много.Верхом его легко заметить,а вот пешего лес закроет от любопытных взглядов. Только обернутся надобно до темноты. Доктор сказал,что Машенька в любой день разродиться может, нужно спешить. -- так рассуждал, Иван Валерьянович,пробираясь сквозь чащу. Дорогу эту он знал как свои пять пальцев...