FLOCLOVIS STUDIO

Литературная основа подкаста про Франческу и Аврору (фрагмент) все права принадлежат мне АВИТАЛЬ ПЕЛЛЕГРИНИ ФРАНЧЕСКА И АВРОРА (СКАЗКА-АЛЛЕГОРИЯ) Маленькие Франческа и Аврора сразу после завтрака вышли на берег, чтобы постирать вещи для своей семьи. Солнце слепило их, отражаясь в прозрачной воде, но их это только раззадоривало. Они игрались и работали одновременно, а их родители, спокойно обнявшись, просто стояли поодаль на крыльце и с умилением смотрели на них. Семья их когда-то была чудовищно богатой, но со временем их отец и мать склонились к тому, что им лучше жить простой жизнью не в замке, окруженном рвом и высокими стенами, а в простом, но уютном доме рядом с соленым воздухом, который приносил ветер с каждой волной бесконечно синего моря. Дети ещё не всё в этой жизни понимали, но были крайне смышлёными и резвыми сорванцами. Франческа, старшая из близняшек, родилась прямо перед полуночью и, как будто подчеркивая сей факт была темноволосой и темноглазой, и всей внешностью и характером походила на свою мать. Аврора же – младшая из сестер – была рождена на рассвете, сразу вслед за Франческой и была чуть ли не полной её противоположностью. Волосы у Авроры были светло-золотистыми, а глаза – небесно-голубыми. Обе девочки были весёлыми, шустрыми и каждая себе что-то на уме. Конечно, папа и мама не всегда были способны взять, да и уследить за всем этим задорным беспорядком, но в малышах была очень важная врожденная черта – никогда не подводить своих папу и маму. Они любили их самой чистой и искренней любовью, на которую только способны невинные создания. А уж как рады были этому уставшие от мирских хлопот взрослые – словами никак не описать. И, в целом, в этой семье царила счастливая гармония взаимопонимания и никто даже и не мечтал ни о каком-то там «Счастье» - оно было не нужно посреди такой вот солнечной идиллии на морском берегу. Однажды, во время того как мать собралась продолжить рассказывать Франческе и Авроре историю знакомства мамы и папы, на горизонте вдруг показался парус неизвестного судна. Франческа приложила свою пухлую ручку ко лбу и попыталась рассмотреть знаки отличия на флагах, но, ничего в этом не понимая, лишь устало насупилась. Аврора же, не теряя время, сразу побежала за отцом. Мать, ничего не сказав, смерила строгим взглядом морскую гладь и, взяв Франческу на руки, что-то сказала про себя, после чего отправилась с дочерью в дом. На берег высадилась делегация посланников и несколько вооруженных солдат. Отец вышел к ним при полном параде и регалиях – ведь он был одним из Лордов Защитников Королевства Французского и, в случае войны, всегда был обязан прийти на помощь короне. Приветствую Вас, милорд, сказал парламентер. И я вас приветствую, ответил отец. Я вижу так, что наше государство в опасности? О да, милорд. И мы просим вас, как Лорда Защитника помочь короне. Конечно, добрый сударь, я не имею права отказывать в такой просьбе, как вы и сами, впрочем, знаете. И раз так, то дайте-ка мне немного времени на сборы и я уеду прямо сейчас же. Но, милорд, вы могли бы и не спешить со сборами, мы подождали бы на рейде возле вон той бухты. Нет, сударь, каждая минута – это пролитая кровь. Так что снаряжайте лодку и ждите моего возвращения. Да, милорд. Мать и отец почти беззвучно шептали друг другу обещания увидеться вновь и признавались в любви уже сто тысячный раз. Франческа и Аврора заинтересованно наблюдали за этой сценой, видя такое впервые. Аврора что-то там подумала и пошла готовить еду. Франческа же просто не могла оторвать взгляд от мамы и папы, пока они, наконец, не расцепились и не направились по разным углам дома. Отец подошёл к Франческе и сказал как-то совсем буднично: Франческа, а ты никогда не была на войне? Та потупила взор и ответила: А что это такое? Отец подумал, подумал, да так и не нашелся, что ей ответить, но, поскольку времени уже не было, он перевёл разговор на другую тему: А ты никогда не плавала на корабле? Та оживлённо спросила: А что это? Хочу-хочу! Отец взял её на руки, осторожно подхватил своё оружие и направился в сторону берега.

- О чем думает паучиха, когда ткет свою паутину? - Она делает это по велению природы. Безотчетно. И вообще, насекомые не думают. - Думают, не думают – это уже роли не играет. В паутину кто-нибудь да попадает. Я попал в сети усталых рук Октавии. Она колотила меня ими до того, как я поставил вселенский рекорд самого быстротечного совокупления. Подумать еще не успел – бац! – и уже валяюсь голый, а под боком – Октавия. Конечно же, я никогда бы этого не сделал. Но тут уже не до принципов. Нет-нет, вы не подумайте, что у меня было преждевременное семяиспускание. Я люблю пострелять на досуге, из настоящих пушек. Люблю и не только по жестяным банкам в пустыне или на заднем дворе. Скорость была непосредственно в самой прелюдии. То есть, понять, была ли она вообще, возможным никак не представлялось. Но кончил я намного позже, чем развеялись все мои страхи. А боялся я до ужаса. За нее. Не за себя же. За себя я уже давно перестал уметь это делать. Но вот за кого-то другого…что-то новенькое. Не припоминаю за собой такого. Никак инфекция мозга от частой смены декораций. Мы встречаемся в Техасе. Сразу после Марди Гра. Название штата – дружок – как бы намекает, что я хочу уладить наши с ней трения. Она не сразу готова это принять. У Октавии в силу профессии низкий порог лояльности к незнакомцам. Я стараюсь исправить это. Звоню ей сам, она не удивлена (но, на самом деле еще как рада), говорю, что, мол, окей, дорогуша, мисс Рамос, я вел себя не очень подобающе в прошлый раз. Но в номере, когда вы напились виски из мини-бара, я вас даже пальцем не тронул. Хоть и ушел не попрощавшись. Была бы поумнее, говорит, повесила бы на меня жучок. Что? Жучок? У нас тут не игра в догони беглеца. Я-то никуда не убегаю. Слышу шипение в трубке. Это, заявляет она, звук шин: тормоза хорошие. А стекла опущены? Она смеется – ты меня тут не пытайся подловить на лжи. Так опущены или нет? Нет. Но я и вправду тормозила. Какая милая беседа, говорю. Когда вы объявитесь в Техасе? Уже лечу в ближайший аэропорт. Начинает про проблемы на работе мне втюхивать. Ее ведь могут и отстранить. За расходование бюджета штата Миннесота. И повышение под вопросом. Это старое дело Мии Блочкер и связанное с ним ограбление ювелирного уже всем осточертело. Нет никаких новых улик или ниточек. Пусть она и уверяет начальство в обратном. Договорились насчет встречи не сразу. Она все тянула в Хьюстон. Нет, сказал я, никакого Хьюстона. Там, уже ближе к осени (я узнал это не из видений: просто заметку про Октавию написал я недавно, чтобы вспомнить былое) пройдет ураган Харви. Любят они называть эти ураганы. Но тогда я не хотел в Хьюстон из-за того, что это было ее выбором места. Я ей предложил альтернативу – остров Галвестон. Почему? Ну, я же любитель острых ощущений, и как истинный Эдвард Второй, так ей и сказал: амигос, мэм, на Галвестон, приди, с хорошим другом день чтоб разделить. Она ничего не поняла, куда ж ей до классики Марло. Картошку и колу знает. А Марло ей неведом. Но да опустим. Она, значит, все же сделала по-своему. Допилила до Хьюстона и давай названивать. Мы с Гарри торчали в Ла Марке, что рядом с дорогой на Галвестон. Гарри хитро так щурится, угадывая во мне что-то непреднамеренное. Я ведь пообещал, то есть, пришлось мне ему пообещать настроить пару мостиков между ним и Таль. А теперь он узрел какие-то амуристические мотивы в моем поведении. Нет, ну, во-первых, это не его собачье дело. А во-вторых, он мне вроде как вассал. Короче, я звоню прямо при нем – а что скрывать-то? – звоню я, значит, Октавии и сообщаю координаты: Трэмонт Хаус, Шип Меканик Роу Стрит две триста, Галвестон, Техас, звонить на ресепшн – четыре ноль девять семь шесть три ноль три ноль ноль. Гарри я прошу подождать нас в Мидленде, поближе к Нью-Мексико. Оттуда сразу рванем в Эль-Пасо, если все сложится. Гостиница, куда я позвал Октавию, правда, всего четырехзведная. Но выглядит вполне прилично. И пляжей полно на острове. Сам он, остров, похож на сапожью пряжку. Сейчас как заарканю очередную недалекую простушку. От которой у меня чего-то голова кругом. Но это – лишь погодные резонансы! Мы долго препирались