Русалка с кастетом

Новая жизнь. Часть 2. Мужики строем вернулись на крыльцо. Саныч закурил, присев на скамейку рядом. Теперь ничего не нарушало мирный шелест листьев и чириканье птиц. Слышно было, как между досок в доме воет сквозняк. – Надо бы до бани пройтись, - сказал кто-то, - да в туалете глянуть. – Даа, надо, - лениво согласился Шкет. Над трубой бани действительно витал слабый дымок. Они ещё немного потолклись у крыльца. – А ещё лучше - позвонить, бля по телефону!, - хлопнув себя по пузу сказал Саныч. Шкет достал мобильник и набрал последний номер. В недрах дома зазвенел старомодный рингтон. – Ты звони, звони! Я вынесу его мобилу сюда, авось услышит из бани-то, быстрее выйдет! - Саныч поторопился в дом. Идя на звук, он добрался до серванта. На столешнице стояла зеленая пирамидка и какие-то тонкие палочки. Повсюду валялись колоды цветных игральных карт с непонятными картинками. Вместо посуды за стеклом лежали кипы книг, раскиданы тетради, рукописные листы. Сбоку стояла картонка с расчерченной таблицей, в которой разноцветным ручкам были вписаны какие-то значки. – Си-на-с-три-я, – прочитал Саныч и почесал ухо, – хм. Интересно… а тут что? Аспекты. Ар-каны. Лунный календарь. Че за фигня? Телефон на полке тревожил тишину. Он был маленький и кнопочный, однако рядом с ним блестел, как зеркало, новый смартфон. Саныч схватил тот, что пиликал, и вышел на улицу. Он встал по центру участка и поднял телефон к небу. Увидев это, притихшие мужики дружно загоготали, и все накопившиеся прелести неудобного момента вырвались из них с матюками и смехом. Вдруг Саныч заметил, что за кустами смородины виднеется чей-то силуэт. Ну конечно! Ягоду собирает! – Мужики, да вот же он! Вон, в смороде сидит! Эй! Леонтич!, – и кинулся в кусты. В круг посаженная смородина скрывала небольшую полянку, в центре которой на коврике в позе лотоса восседал бывший электрик ГорКурСвета Всеволод Леонтьевич Жиндистул. Он был босой и в банном халате. Его прикрытые глаза и спокойная улыбка говорили о том, что окружающий мир его нисколько не волнует. Ладони, направленные в небо, не шевелились. Между тем, неприятная трель телефона продолжала разрывать осенний пейзаж. Мужики молча смотрели на Леонтича. – Будда ёбанный, - прошептал Шкет. Всеволод, не разжимая губы, проговорил: – Ещё минуты три ждите. Сейчас приду. Мангал за баней. Переглянувшись, гости вернулись к домику и стали обсуждать как быть дальше. Первым делом было принято решение выпить. Вернувшегося из кустов Жиндистула встретили молча. Тот блаженно улыбался, подолгу разглядывая каждого из гостей. – Мы, ребята, тут мясо пожарим, в сидеть будем там, - и кивнул в сторону соседнего участка. На нем стоял двухэтажный коттедж с крышей из мягкой черепицы. – А там что? – Дом мой. Достроил недавно. Подработку нашел, – сказал, и хитро улыбнулся, – работаю астрологом, тарологом, гадаю, предсказываю. Тут людей принимаю, а там живу. – Водку пьешь? – Пью конечно. В воздухе послышался дружный вздох облегчения. Вечер у мужиков из ГорКурСвета обещал быть интересным.

Новая жизнь. Часть 1. Два года назад электрик ГорКурСвета Всеволод Леонтьевич Жиндистул вышел на пенсию. Провожать его начали задолго до увольнения - почти месяц после каждой смены Жиндистула по раздевалке бродил шелест пластиковых стаканчиков с острым запахом дешевой водки. До сих пор в цехе пародируют способности Леонтича, который после выпитого еле стоял на ногах, но каким-то чудом мимо КПП проходил стройной трезвой походкой. – Эээх, вовремя мы Леонтовича проводили на пенсию! Сейчас бы такое не прокатило. – Эт ты про алкорамку? – Ага. – Да. Ссуки, задавили нас. Не продохнуть. На работу ходить даже не хочется. – Значит, так. Надо ехать к Леонтичу. Вспомнить все. Да погоди, где-то у меня был его номер. Анатолию Ильичу Шкету до пенсии оставалось два месяца. Это в его голову пришла идея вернуть былые времена. Грузно сидя на лавке, он упер волосатую руку в колено, а второй рукой держал телефон. Он разговаривал с Жиндистулом очень громко, как будто кричал куда-то в давнее прошлое. – Все мужики, - сказал он, закончив разговор, – моем яйца и к Леонтичу на дачу! По пути на рынок заедем. Погнали! Желающих разбавить пресные будни парой литров водки оказалось всего четыре человека. Из старой гвардии, закаленные, бывалые. Однако Шкета это не расстроило. Сквозь алкорамку он прошел гордо и достойно, будто за его спиной был легион. Совсем немного времени заняла дорога до Миндяйкино, где располагалась дача Жиндистула - полчаса на рынке, полчаса пути. И вот, на спокойной осенней улочке слышатся хлопки багажника, стеклянный звон, мужские матюки и неестественный громкий смех. – Ну, мужики, вспомним былое! Вернем всё взад, ахаха! Где Леонтич этот? Не встречает, гад. – Во как на тебя природа влияет! Стихами говоришь! Шкет открыл калитку и по чистым доскам, лежавших вместо тротуара, смело пошел в сторону небольшого домишки. В каждой его руке было по пакету. Первое, что бросилось ему в глаза - это два свежеобструганных столба с каждой стороны у входа на крыльцо. Что-то языческое виднелось в рельефе этих бревен - то ли лицо, то ли узор напоминали о древней Руси. Вокруг них на земле лежали белые камни. Шкет остановился и прищурился. Ему показалось, будто из земли торчат два огромных пальца, а на каждом - жемчужное кольцо. – Хм, - сказал, убедился, что мужики не отстают, и пошел дальше. Открытая дверь отозвалась хрустальным звоном. – Как в магазине, бляха муха, - усмехнулись мужики, – Леооонтиич! Выходи! Покупатели пришли! Потребители, хахаах. – У-потребители, ёпта. – Хозяин! Принимай гостей. Четверо мужиков стояли у порога и не решались пройти дальше. Шкет поставил пакеты на пол и почесал бороду. Леонтича нигде не было. По центру комнаты стоял круглый стол, накрытый небольшим квадратом черной скатерти. По бокам - потухшие свечки. Больше на столе не было ничего. С разных его сторон стояло по стулу. Было тихо. Пахло жженой травой. На столе у окна была разложены газета, на ней сушились листья разного происхождения. По углам на веревках развешаны апельсиновые корки и пучки с сухоцветами. – Саныч, посмотри, может он там, в комнатке за шторкой спит?, – прошептал Шкет. – А я чо? Крайний что-ли?, – пробубнил Саныч и прошел в комнату. Он отодвинул шторку, пожал плечами. Пусто. В комнатке-келье над кроватью висели атласы, плакаты и что-то ещё. Большой круг, как часы, занимал центральное место. По кругу - какие-то рисунки, указатели. – Может вышел куда? В толчке сидит или в бане? – Точно. Бросаем сумки короче, пошли на выход.