Олег Новгородов

Один из последних дней мая почти закончился, но еще не стемнело. В семь часов вечера Светка Прокопова шла домой самым длинным путем, каким можно было пойти. Водитель автобуса равнодушно высадил ее на остановке "по требованию", которую никто никогда не требовал и на которой никто не садился, и повел машину дальше. Метрах в десяти от остановки начиналась древняя, едва различимая тропинка, оставшаяся с восьмидесятых годов прошлого века. Светка подтянула лямки рюкзака, недовольно цокнула языком и засеменила по тропинке через Шоссейный лес. Эмоции, переполнявшие ее несколько часов назад, схлынули. Бокал вина в ненавистную физиономию… лучшая подруга вытерла слезы...

-1- Эдик проснулся от страшного сна. Громко завопив, он подскочил и едва не свалился с кровати. Он сидел с открытыми глазами, а голос из кошмара еще звучал за дверью квартиры: "Ты плохо меня искал, Эдик! Ты плохо искал меня! Ты мог меня найти!" Кошмар повторялся каждую ночь с тех пор, как Эдик вернулся домой. Почти две недели. Он отбросил одеяло и вышел на кухню, зажигая везде свет. Закурил и замер, вслушиваясь, но в доме и вокруг него воцарилась тишина, нарушенная только что его криком. За окном темно. Два часа ночи. Изводивший его кошмар не был синхронизирован с реальным временем, действие всегда относилось к раннему утру...

-4- Как и предсказывал Генка, спокойно наслаждаться отпуском ему не дали: начальник логистики попросил выйти хотя бы на половину суток. "Полсуточек, Михалыч, и я навечно твой должник!". Его сменщик, отродясь ничем не болевший, слег с бронхитом, а грузы сами себя не развезут, ну Михалыч. Генка поохал, побухтел про трудовое законодательство, но согласился помочь с субботы на воскресенье. Если не он, то кто же… Рассчитав, что можно будет выехать к дяде Жене утром, Генка приготовил себе сэндвичи, чтобы позавтракать в дороге, и остаток дня посвятил уходу за чайным грибом. Грузчики на базе приветствовали...

Последние десять километров пути слева по борту простерлась широченная низина - сорняки, сорняки и еще сорняки. За низиной лесок или роща, и не угадаешь, что там, в той роще, если не знать наверняка. Стволы берез, словно выписанные свинцовыми белилами, и роскошный навес зелени над ними. Идеальный мирный пейзаж. Только верхушка заброшенной церкви с ободранной позолотой, с прогнившими ребрами купола, вносила диссонанс в безмятежность и благость. Она как будто бормотала молитвы задом наперед, проклиная собственную ненужность, а заодно и всё сущее. Неспроста эти края приобрели известность множеством несчастных случаев, нелепых и загадочных, никак не объясненных смертей...

-1- Олег и Максим вышли из гостей после полудня. Но домой сразу не поехали, а задержались во дворе у машины. Нужно было кое-что обсудить. Лето закончилось совсем недавно, но осень уже вовсю занималась своими делами. Сентябрь желтил листья на деревьях, стряхивал их на землю и ополаскивал город мелкими дождями, а от его вздохов по улицам устремлялся зябкий ветер. Первый осенний месяц нашептывал городу о чем-то своем, сокровенном, и город поддавался чарам его меланхолии, замедляя набранный за лето темп. - Ну ты понял, да? - спросил Максим, наигравшись брелком от "Экстрейла". - Понял, - ответил Олег...

В тот день, когда я приехал в поселок Тихоборы, погода там была такая же, как во всем регионе. Два градуса, мокрый снег, жижи по колено и в целом соответственно сезону. Но я не успел уехать, как начался декабрь в ноябре, и мы считаем, что истерика природы произошла не из-за циклона, а вследствие необычных и опасных действий, предпринятых неким лицом. Так думает старый полковник в отставке, и я так думаю, и Лена с пледом тоже. Правда, насчет Лены я сомневаюсь, что она думает. Ей просто удобно со всеми соглашаться, особенно в данном случае. Полковник с помощью многочисленных знакомых восстановил хронологию тех суток и прислал нам сообщения в соцсети...

Край, мой край родной. Первозданные дикие леса без конца и без начала, истоптанные моими кирзачами вдоль и поперек. Леса косматые, где в иных местах кроны сосен столь густы, что и тонкий лучик солнца не проникнет сквозь них, и в самые ясные дни там царит сырая непроглядная мгла. И посреди этих гигантских лесов - крохотный поселок Быдловань, а вкруг него таинственные древние сопки, где на вершинах издревле поселился дымчатый клубящийся туман. Да, я сентиментален, но уж таков я есть. Если отбросить сантименты, без этих сопок нам тут никуда. Они - естественная защита поселка от не изученных наукой животных, что обитают по ту их сторону...

В субботу, двадцать девятого декабря, к Марине Петровне приехали гости. Она испекла сладкий пирог, заварила чай по секретному рецепту и поставила на стол самую лучшую фарфоровую посуду. За столом с ней сидели двоюродный внук Миша и Катька, его невеста. Вообще-то, Марина Петровна приглашала одного Мишаню, но Катька навязалась. Такая уж она есть, ничего ей не объяснишь. Как же теперь с внуком поговорить? А разговор важный, хоть и не очень-то новогодний. Они пили чай почти в полной тишине, только Миша нет-нет пытался завязать что-нибудь вроде светской беседы, но женщины его не поддерживали. Марина Петровна рассеянно кивала, а Катька цедила из своей чашки, сыпанув туда аж четыре ложки сахару...

-0- Из крайнего левого ряда машина сбросила скорость, притерлась к обочине и остановилась. Черное авто с тонированными стеклами и синим маяком на крыше. Водитель выбрался из кабины и потянулся. Он рулил без отдыха три часа, чтобы уложиться в график, и мочевой пузырь все ощутимее напоминал о естественных потребностях. Ночь не желала отпускать землю. Ее союзниками были тучи, громоздящиеся на востоке, и восходящее солнце застряло в них, не могло пробиться, набрать высоту и начать свой обычный рейс по небу. Ночь прикрывала что-то, оставляла время для дел, которые творятся лишь под покровом темноты...