Елена Калинина Стихотворения

* * * Слишком яркие поля, слишком мягкая природа, где такого небосвода выпускают формы для. Где такая тишина? Только в самой страшной сказке где по лазерной указке напролом идёт война. Яркий квантовый кристалл не пришёл воды напиться, он заставит разделиться нас на воду и металл...

* * * "- Рыцарь, тут явился маленький человек который говорит, что ему нужен мессир. - Ну, что ж, входите, раз звонили!" М. Булгаков «Мастер и Маргарита» * * * В коридоре зыбучий ковёр, у паркета нет дна, в тусклый сумрак уходит пустая кривая стена, на двери постоянно меняются цифры и под лампой оскалилась пасть кабана. Кто здесь есть, кто принес сюда странную весть, дайте пить или просто куда-то присесть. Только в комнатах дальних навязчивый шёпот и густой баритон: «Проходите, я здесь»...

Уплыла от меня как медуза незаметно и мягко качаясь своим белым и розовым телом на изменчивой глади морской. Мне не грустно, меня держит муза и от ужаса я не печалюсь так как здесь далеко от печали под базальтовой мощной рукой. И сижу я, пишу свои вирши одиноко на каменном гребне, непрерывно гудит совершенство что поэт от природы один. Можно скушать...

* * * Гремят полночные цикады, гуляют волны меж камней и равви милые агады несут покой душе моей. И так и слышится и снится как над пустыней вдалеке грохочет Яхве колесница и чертит знаки на песке. Великолепная Меркава огнём и золотом блестит, её лучей Сефиры слава к народу своему летит...

* * * Взмахом рук одичалым тешит ветер изгибы, над безумным кварталом носит низкие глыбы. Это музыка бредит как густеющий дым из печали и меди эддуф-шошанним. Не крыло ли пробелом в торжестве чёрной рамы, выдох схваченной мелом ненаписаной драмы. Там в зеркальных налётах серый пепел ест стены на разломанных нотах разлетясь вдохновенно. Нуш танцовщица гибкой улыбкой застыла и надорваной скрипкой всё что было и было...

* * * Уже прошедшее время переливается огоньками, машет пустыми руками, дарит мне музыку. Ночь над землёй несётся, спят города устало и пустые вокзалы светят во тьме как солнце. Сердце мое кибитка, вечный тоскующий странник вытягивается как нитка уходом твоим изранено. И на бесшумных крыльях над маленькою землёю кружит мое бессилье там где нет нас с тобою...

* * * Рассказывай, и сказка невпопад заставит и меня с тобою плакать во времени несущемся назад, в спиралях золочёных царских врат, в лазурных далях парусных армад, в ступенях многоярусных аркад китайскую красавицу искать. Звук колокольчиков и долгий медный гонг, сухие мотыльки пустых глазниц, последний Пу И покидает трон и любящий его рыдает ниц и он теперь уже как бы не он и тысяча качающихся лиц ему напоминают страшный сон. Блестит в глаза подъехавший перрон, остаток пара, фотовспышек блиц, встречают Канны или Биарриц, их бархатный изнеженный сезон...

* * * Ты мыслишь так цветисто и пестро что я теряюсь в выборе догадок о том что мир твой слишком чист и сладок и сквозь волну оборок или складок фальшивое сверкает серебро. Мотивы песни и движенья уст устлали всё подушечками снеди. Твой мир столь соткан из великих чувств сколь шепчутся сварливые соседи. Ты мастеришь фривольные мосты хватая на лету себе предметы и ввинчиваешь словно пируэты свои творенья в чистые листы...

* * * Гляжу в тебя издалека и снова прихожу в смятенье. Твоя ладонь уже легка, ты чёрным подводила тени, на равнодушные ступени спустился дождь и облака. И много раскалённой лени и времени уже прошло. Меж нами воздуха стекло. Событья полные сомнений...

* * * Сорвавшись как листок лететь, лететь к тебе сквозь мутный водосток сгустившихся небес. Сквозь жесть календарей где больше жить невмочь, над безднами морей, сквозь ледяную ночь. Где нега милых плеч и век прикрытых тишь тихонько рядом лечь где ты, родная, спишь...

* * * Мой чёрный ангел расправляет крылья, берёт ключи и не вдохнуть, такой колючей пылью летит в ночи. И что ему фасады и задворки и тупиковых улиц западня, мои звонки, шептанья, отговорки, уловки ускользающего дня. Я рвусь вперёд и так же рвусь обратно едва дыша. То шествую заведомо невнятно и не спеша. То днями сплю и прожигаю ночи, но в тишине его глубокие овечьи очи горят во тьме. Он пестует, колотит и морочит сойдясь с луной в неведеньи её бесцельно прочит гонять за мной...

* * * Так небеса легки когда взвешиваешь во влажном воздухе вязь реки и отважно просеиваешь пески. Сыплется сквозь ладонь тёплое моё время, сыплется в землю семя, дышит натужно конь. Так и произойдёт новый эон, созвездий смена в глухом разъезде с вечностью совпадёт. Только бы в этот край снова смотреть дремотно, там где грудной и плотный слышен собачий лай, там где катает ночь по полю в колеснице дрогнувшие зарницы скопом сминая прочь. Там где вцепляясь в лес мучает веки сонность, в сказочную бездонность медный летит отвес...