Антон Романов

РАССТРЕЛЯННАЯ ЦЕРКОВЬ Поутру люди в праздник наряжались: Платки, рубашки, платья, пиджаки, Кресты, иконы, поручи, скрижали. Вприпрыжку дети, чинно старики. А за холмами пакостные руки, Снарядом голод пушки утолив, Считали время - длинные минуты, Когда ударит колокол вдали. И звону благодатному ответом, Гнилая тварь дала команду "Залп!". Смотрела в след прикрыв лицо от света, От Бога скрыв трусливые глаза. И что ты там хотел увидеть, дядя? Детишек слез бездонные ручьи? Кого забрала смерть твоим снарядом? От  "Рады" благодарность получил? Твои хозяева сейчас считают прибыль, Мамоне души слив на депозит. Не спрятаться, не скрыться. Близко гибель. Котел готов, огонь уже горит. Отбросили злодеев группировки. Я был там. Видеть лучше, чем прочесть. Расстрелянная церковь Кудряшовки Склонилась, но не уронила крест.

ОТЕЦ Я в два года попал в больницу И почти позабыл слова. Батя начал со мной возиться. "Разболтал", что заткнешь едва. Я не очень любил бороться, Делать "мост" головою вниз. Он привел меня в школу бокса. Раз борьба не идет - дерись. Плыть не мог и к волнам простору Не питал я особой любви. Он привез меня к Черному морю, Кинул в воду, сказав: "Плыви!" Не пошел я стопами бати - Не геолог, что славит край. Он не сыпал мне в след проклятий, Он вздохнул и сказал: "Играй!" Так живу, иногда разгоняя Ностальгии осеннюю грусть, С разрешенья отца, играю И плыву, говорю и дерусь.

Из точки в сценарии, бьющейся кардио, Финала словесного хитросплетения, Пространственный вакуум Гостелерадио Взорвала весёлая наша вселенная. Она расширяется, сорит планетами. Звезда за звездой поглощаются бездною. Нас всех зацепило хвостатой кометою, Швыряло годами по разным созвездиям. На млечном пути кто-то строит империи, А кто-то мудреет, семьей обзаводится. Играют, снимают, монтируют серии... Другие давно перестали здороваться. Один, возомнивший себя окончательно Национал-наркотическим князиком, Сыплет в сети ядовито проклятия В адрес того, кому многим обязан был. С лидером трудно бывало порой совсем Взаимодействовать. Грустно и весело. Просто, не выйдет хорошеньким быть для всех, Если от дел не сбегаешь на пенсию. Он уходил, обрастая легендами, Выписав нам навсегда индульгенцию. Мы, проводив его аплодисментами, Вновь продолжаем движенья тенденцию. Быстрее, чем пишется четверостишие, Новыми звездами сменятся старые. Эпоха ушла, но вселенная движется Из точки поставленной в первом сценарии.

УСПОКОИТЕЛЬНОЕ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЕ Не хватило места нам в подвале Ночь. На базу прибыл в первый раз. Рации на подзарядку сдали, Завалились спать. Полночный час. Будоража чуткое сознанье, ПВО раскатисто гудел. Слава, сняв тельняшку, на диване, Выпив "энергетик", захрапел. Убегаю мыслями за "ленту" К дому, где работа и семья, Где бухгалтер мучает проценты, Где терзают струны сыновья. Где коллеги ссорятся ужасно, Тратят гениальность на скандал. Начал засыпать... и вдруг как жахнет! Звякнуло стекло и сон пропал. Резко обостряется вниманье, Страх на сердце тянет, как магнит. Только Слава, лёжа на диване, Очень заразительно храпит. Нам в подвале бы, хотя б у двери... Ну, а тут такое - караул!.. Славин храп прервал поток сомнений, Самообладание вернул. Я, как Станиславский, понял: "Верю!" Верую! И провалился в сон. Умиротворенно захрапели Добровольцы в такт и в унисон. И с тех пор на нашей базе русской, Грохот нивелируя в ночи, Для психологической разгрузки Храп успокоительный звучит.