Читальня

Таня отправилась в город «поступать». Не поступила – не прошла по баллам. Зареванная, вернулась домой. Мать, ее сопровождавшая, и не удивилась даже: - Чего реветь-то теперь? Выучишься в техникуме, благо, под носом стоит. Там теперь на новую профессию девок набирают. И дома будешь – у меня хоть душа за тебя спокойна! Ну, Таня, и правда, маху дала. Не куда-нибудь, а в Питере решила учиться. Можно подумать, там Таню, прям, ждали с распростертыми объятьями. В престижный институт и с золотой медалью хрен пролезешь, а эта дурочка со своим троешным аттестатом решила обосноваться! Дурочка и есть. В...

-Бутылку дай! - раздался за спиной глухой голос. Любочка, подбоченясь, неспеша развернулась, чтобы отчитать нахала, посмевшего так к ней обратиться, но слова застряли у нее в горле. С той стороны прилавка на нее угрюмо смотрел Костя - ее школьная любовь.    -Чегой-то ты вдруг, Костик, средь недели выпить-то решил?    -Не твое дело! - все так же глухо ответил мужчина и зыркнул на Любочку глазами. - Дай бутылку.    Любочка поставила перед ним "беленькую". Костя бросил на прилавок деньги и уже собрался уходить, но Любочка его остановила:    -Ты что ж это, без закуски собрался пить-то? Смотри, присоединишься к местным подзаборникам!    Костя нерешительно остановился, не зная, что делать...

Таисию не любили. Вроде бы никому она плохого не делала, не склочничала и не сплетничала, а все равно, старались люди ее избегать. Все от того, что Тая была дура. Не то чтобы не от мира сего или убогая какая — таких, как раз жалели, нет... Тая была ужасная дурища, каких еще поискать! Муж Таин, Витя, всю жизнь бил ее. Хотя ему-то что на супругу жаловаться? Он мотоцикл захотел — она купила. Его с работы за пьянку уволили — ничего, молчит жена, по магазинам рыскает, вкусненькое каждый вечер Витюше готовит. Витька избаловался: каждый день на диване, Тайкой купленном, лежит. На табурете рядом — яблоки и тарелка с семечками...

Полина вошла в родительскую квартиру, таща за собой две большие дорожные сумки, и прямо в прихожей села без сил на табурет. Двадцать лет назад она ушла отсюда, исполненная надежды на новую, счастливую жизнь. Как здесь тихо и пусто! «Привыкай, старушка, навещать тебя редко будут, уж поверь», ‒ сказала она сама себе и горько усмехнулась. Самое смешное в этой ситуации, что пожаловаться ей не на кого, некого обвинить в том, что так получилось. Никто не желал и не делал ей зла.    ***    Два десятка лет назад юная студентка Полина была уверена, что жизнь её будет радостной и безмятежной. У неё было всё для этого...

Светка в слегка засаленном халате сидела в своей торговой палатке. Здесь не было кондиционера, и она маялась от духоты. Покупателей было мало, заняться нечем и она смотрела через окошко палатки в парк.    – Водички дай, сестричка! Скучаешь?    – Некогда скучать. Какую тебе?    – Эту давай. А чего злая какая?    – Больно надо тут – улыбаться каждому, иди давай, вон дружки ждут...    Парень ушёл. И опять затишье. На душе было скверно. Так надоело тут все. И парк этот, и клумбы дебильные и палатка эта ...    На скамейке напротив сидела девчонка. Как она тут оказалась Светка не видела. Так себе девчонка...

Выходя замуж, Наташа даже не догадывалась, что в придачу к любимому мужу ей достанется и его бывшая жена. Игорь развелся с ней за два года до знакомства с Наташей. О том, что у него за спиной неудавшийся брак и маленький сын мужчина не скрывал.    На вопрос: «А почему вы разошлись?», который Наташа задала скорее по инерции, чем из стремления узнать что-то такое-этакое, он ответил очень просто:    – Не сошлись характерами.    Наташу ответ вполне устроил. Ее даже порадовало, что Игорь жену грязью не поливал, не обвинял во всех смертных грехах, не выгораживал себя. Добавил лишь, что они расстались цивилизованно и поддерживают общение исключительно ради сына...

Вероника Григорьевна вышла из кабинета врача расстроенная. Ещё бы, её опасения подтвердились, она опять ждёт ребенка. Есть много женщин, что только и мечтают об этом. Они лечатся, платят большие деньги, только бы услышать эту фразу - у вас будет ребёнок. И, даже если все их усилия тщетны, они всё равно надеются и молят Господа, чтобы послал им маленького. А она!    Глаза Вероники застилали слёзы.    Первая их дочь - Диана, родилась у них с Маратом шестнадцать лет назад. Веронике тогда было девятнадцать, она работала парикмахером. Марат зашёл к ним в салон, и сходу, - Девочки, ну кто из такой Квазиморды,...

До поликлиники Светлана еле доковыляла - ногу сильно подвернула. Оступилась случайно, да так, что еле могла идти. Какой-то лысый мужик ловко обскакал Свету и перед самым её носом проскочил первый к врачу. Света в изнеможении села на стул - и тут не повезло. Прошептала от обиды, - Ну и мужики пошли, никогда не уступят! Женщина рядом услышала, - Да он уже был сегодня, повторно зашёл, все никак протез не подберут. В этом вроде быстро бежал, значит подошёл! - и рассмеялась в голос, - Хороший человек Андрей, сосед мой. Да только жизнь у него не удалась. Ногу пришлось отнять по колено, жена его бросила...

Юля увидела в телевизоре лицо преступника и волосы на её затылке встали дыбом, и всё тело резко пробило дрожью. Так вот он кто... Она уже видела его две недели назад. Вживую. Лицо со шрамом на щеке... Зажатая между матерью и сестрой на узком диване, она окаменела. — Ты чего задрожала так, Юль? - спросила мать, не глядя на неё, поглощённая кадрами задержания, - страшный, как чёрт, да? На психа смахивает. Такого на улице увидишь - отшатнёшься. Вот же сволота какая в нашем городе завелась! Хорошо, что сразу поймали. Жалко девочку, бедные родители... Хоть бы пожизненное ему дали. Сестра фыркнула:...

- Воровка! Мой он, мой! Меня он любит, - доносились крики с улицы. Субботнее утро настырно заглядывало в окно спальни сквозь тонкую полоску между шторами. Юля потянулась в кровати, села, но вставать не спешила, лишь коснулась пола пальцами ног. "Столько дел сегодня намечено, пора вставать", - уговаривала себя девушка. Но тело отрицало всё и не спешило. - Ах, ты так, да я... я тебя! Через приоткрытое окно Юля слышала страшный вой, крики и возню. Кровать звала обратно, но крики не прекращались. Отодвинув штору, Юля застыла в изумлении. Две молодые барышни дрались. Да. По-настоящему, не жалея сил, уже знатно вывозив друг друга в пыли...

В этот поздний вечер Виктор возвращался с тренировки. Грустные мысли лезли в голову:    «Тридцать пять… у всех друзей дети большие, жизнь спокойная. А у меня этой жизни никогда и не было. Даже не знаю, что это такое? У других хоть детство было спокойным. А разве такое детство может быть в детском доме? Да ещё с таким страшным лицом, как у меня.    Затем армия, один год так и шесть по контракту. Да, не абы где, а в спецназе. После того взрыва ещё страшнее стал. Решил, что хватит служить. Зря. Лучше бы в армии остался. Какая разница в каком спецназе служить, в полицейском или военном.    Женщины...

Анька, Baнька, так звaлa своих внуков баба Лиза. С самого раннего их детства. Никаких тебе Нюpoчeк, Ванeчeк.    Некогда ей было сантименты разводить, с пяти лет внуков от непyтeвoй дoчepи на себе тащила. Та, как скинула ей близняшек однажды «на лето, на мoлoчкo парное», так больше и не забиpaла.    Вышла замуж и, по иронии судьбы, новому мужу еще двух одинаковых родила. А четверых тащить на своей шее новый супруг откaзалcя. Не о такой он жизни мeчтaл, когда дочь бабы Лизы в ЗАГС позвал. А потом вooбщe увез мать Аньки и Ваньки на свою историческую родину, где не бывaeт зимы.    Нет, мать про них...