" Жизнь нерусской семьи "

Если бы кто-то тогда сказал, что через год я буду спать на автобусной остановке и молиться, чтобы меня не нашли — я бы рассмеялась. Я ведь выходила замуж. Должно было быть счастье, дом, семья, дети. А получила — холодную стену, кровь на губах и слова родной матери: — Нам такое проклятие не надо. С этой фразы началась моя новая жизнь. Но сначала — был ад. --- Мне было восемнадцать, когда мама зашла на кухню, отряхнула муку с рук и сказала фразу, после которой моя жизнь треснула пополам: — Мы нашли тебе жениха...

— Ты с ума сошла?! — закричала свекровь, прижимая к груди свою сумку. — Кто тебе дал право так со мной разговаривать?! — А кто дал вам право превращать мою жизнь в ад?! — Олеся с трудом сдерживала слёзы. — Я молчала два года! ДВА года я закрывала глаза на ваше хамство, на унижения, на подколки, на ваше вечное "в нашем роду так не делают"… Я старалась. Я правда старалась стать своей. Но теперь — всё. Хватит. На кухне стояла гробовая тишина. Даже холодильник, казалось, умолк. Свёкор оторвался от газеты, медленно снял очки, посмотрел на невестку, потом на жену...

— Он трогает меня, мама! Он заходит в комнату по ночам! Ты не видишь этого или не хочешь видеть?! — Ты совсем страх потеряла?! — закричала она, подскочив с места. — Ты смеешь врать на моего мужа?! На человека, который кормит нас и крышу над головой даёт?! — Он НЕ КОРМИТ нас! Я сама зарабатываю! Я больше не ребёнок! — я кричала, но голос срывался. — Он… он смотрит на меня, как будто я чужая женщина! А ты… ты будто ослепла! Мама вдруг шагнула ко мне. И с такой яростью в глазах — я даже не увернулась...

— Доченька, продай квартиру... Построим дачу для всех. Это же так удобно будет. Тебе одной столько места не надо, — сказала мама, мешая сахар в чае, как будто говорит о чём-то повседневном. Я посмотрела на неё. Внутри всё стухло. Как будто по груди ударило что-то тяжёлое, хотя ни войны, ни скандала в доме не было. Она ждала молчаливого согласия. Как всегда. Я смотрела на маму и пыталась понять: она правда не видит, насколько это… несправедливо? Или делает вид? Или ей просто плевать? — Нет, — сказала я спокойно...

— Ты что, совсем страх потеряла?! — заорал Олег, швыряя пульт об пол. Алена отшатнулась от стола, но молчала. Она знала этот тон. За ним всегда шёл ор, угрозы, а потом — звон бутылок и грязные тарелки. А ещё раньше — чужие мужики в доме, смех, пиво, дым. — Я тебе сказал: не лезь, когда я с пацанами! — продолжал он, кулаками хлопая по столу. — Хватит строить из себя царицу. Хочешь внимания? Заслужи! — А ты? — спокойно спросила она. — Ты что заслужил? Дом, в котором тебя не уважают? Жену, которая...

— Саша, ты опять всё вверх дном перевернул! — выдохнула Марина, глядя, как её муж копошится в ящике под телевизором. — Я ищу документы. Папку с расчётами… Ты не видела? Такая синяя, я её сюда точно клал. — Вчера ты искал жёсткий диск. Позавчера — тетрадку с идеями. Может, пора просто… остановиться? Александр ничего не ответил. Он продолжал рыться, как будто от этой папки зависела его жизнь. Марина стояла, прислонившись к дверному косяку, и смотрела на него с усталой улыбкой. Этот человек — её муж — был вечным искателем...

— Что ты там сказала? А ну-ка повтори! — голос Сергея взвился, как плеть. Он резко оттолкнул стул и встал. Анна замерла у раковины, с мокрыми руками, с взглядом в точку. Она не думала, что он услышит. Не думала, что вообще кто-то когда-нибудь узнает. — Повтори, я сказал! — продолжал он, приближаясь. Она медленно вытерла руки о полотенце и повернулась к нему. Лицо спокойное. Даже слишком. Как будто больше нечего терять. — Я сказала, что ты не отец Ксюши. --- Он смотрел на неё, как на чужую...

Когда я познакомилась с Никитой, он был внимательным, заботливым, с искренней улыбкой и тёплым голосом. Мы гуляли по парку, пили кофе из одного стакана, обсуждали фильмы и строили планы. А через полгода он сделал мне предложение. — Лена, я не представляю свою жизнь без тебя. Выходи за меня, — сказал он с дрожащими руками, надевая кольцо. Я плакала от счастья. Всё казалось идеальным. --- С Валентиной Сергеевной мы познакомились за три месяца до свадьбы. Женщина с ухоженными руками, блестящими глазами и тихим голосом...

У нас было всё: квартира, две дочки, общий счёт. Старшей — пять. Младшей — три. Я родила их с болью, но с любовью. Он был рядом. Казалось, мы семья. Но в какой-то момент он стал молчаливее. Отстранённее. А потом однажды выдал: — Нам нужен мальчик. — Что? — не поняла я. — У нас же уже есть две дочки… — Не сын — не продолжение рода. У меня фамилия одна. Понимаешь? --- Он стал говорить: — Девочки — это мило. Но мальчик — это опора. Наследник. Имя. Я слышала, как старшая дочка однажды спросила: — Папа, ты меня любишь? Он поцеловал в макушку...

— Мам, не начинай… — Он даже не посмотрел на неё. Словно весь мир — в экране его телефона. Новости, ролики, кто-то пишет. А рядом — она. Мать, которой вдруг стало стыдно, что она… просит. — Я просто… чай хотела, сынок. Горло дерёт. Я не спала почти. Он вздохнул. Так громко, будто она попросила у него квартиру. — Ну попроси у неё. — Кивнул в сторону кухни. Там хлопала дверками его жена. Гремела кастрюлями. И даже если бы она сейчас взорвала кухню — он бы не оторвался от экрана. Она пошла. Медленно, опираясь на стену...