Влад Стрелецкий

Отряды всадников галопом скакали по горящему городу, крича и убивая прохожих. Лишь один из них спокойно ехал по дороге, мрачно оглядывая опустевшие улицы. Повернув голову, он заметил, как двое солдат из повстанческой армии не пускали девушку, что умоляла их отпустит её, громко ревя. Они, смеясь, расправили руки, закрыв собой проход на узком переулке, и медленно приближались. В один момент один из них накинулся на девушку, что истошно закричала, и разорвал её платье. Второй стал держать за тонкие руки вырывающуюся жертву, пока первый снимал свои шоссы, на его щетинистом лице растянулась улыбка,...

Восходящее солнце осветило бескрайнюю степь. Горячая кровь засыхала на изогнутом клинке, отражавшем яркие солнечные лучи. Лёгкий и тихий ветер приводил к полю битвы на пиршество чёрных воронов. Птицы-падальщики отрывали ломти мяса с лиц погибших, не пугаясь стоящего рядом степняка. Имперский командир в блестящих латах, с чёрной повязкой на глазу, яростно сражаясь, принял достойную смерть от воина салхи умус, до самого конца крепко держа свой богато украшенные меч. Молодой, горделивый и довольный победой, черноволосый и высокий Данхар стоял посреди оконченного сражения, на котором сложили головы несколько десятков имперских солдат и шестеро умусов с их конями...

Вновь северная метель окутывала меня с ног до головы, пробирая холодом до костей. Непроглядная, таинственная, но привычная мне с детства. Но даже я не был так уверен, как мой старый друг Зигмунд. Хрупкий, но храбрый и верный маг, худощавому телу которого хватало лишь мантии для того что не замёрзнуть, не оглядываясь шёл впереди, ведомый Туйаном. Мы вдвоём шагали навстречу врагу, что ждал лично меня. И вот, Зигмунд наконец встал.  –Мы на месте. – сказал маг, остановившись рядом с варварскими тотемами. –Отвратительно, чьи это? – недовольно сказал он, указав на шест, обвешанный костями, с ещё не сгнившим мясом...

Холодный весенний вечер в селе на имперских равнинах. Снаружи шёл дождь и гремела гроза. Где-то рядом ударяли молнии, пробивая свой свет через щели в ставнях окна. Вокруг стола, покрытого разными блюдами, собралась за ужином семья. Муж, жена и четверо детей: статный юноша, две девочки не больше десятка годов, и младенец. В этот вечер как обычно, зажиточная семья старосты, что управлял этим селом, была напряжена.  –Манфред, мне страшно. Нашим детям страшно. Сколько долго ты будешь подвергать нашу семью опасности, помогая этим повстанцам? – молодая, но больная на вид женщина не притрагивалась к еде, а лишь смотрела в лицо своего спокойно ужинающего мужа...