Зарисовки

Лето 1914 года. День на Каспии ветреный, но ясный. Паруса "взяли" ветер, и лодка легко режет волны, оставляя пенистый след за кормой. Впереди под жарким солнцем — бескрайний простор Каспийского моря, весь в слепящих солнечных зайчиках. На борту команда из восьми казаков, как постарше, так и помоложе. У руля — крепкий тридцативосьмилетний Иван Сладков, его зоркие прищуренные глаза не упускают из виду ни одной тени на горизонте. На носу — старший сын Ивана Григорий. Парню всего восемь, но он уже стоит...

Как всё начиналось Как-то летом дальняя родственница показала старинную фотографию, хранящуюся в их семейном архиве среди прочих памятных вещиц. Пояснила, что на фото – предок, а на обороте пусто, никаких надписей не видно. В глаза бросилось то, что внешне "предок" на родственницу не похож, как не похож на её отца или деда. Эта же фотография – под названием "Юноша в тулупе"– несколькими годами ранее была опубликована на онлайн-ресурсе "Фотографы дореволюционного Уральска", где обычно публикуют фонды музея "Старый Уральскъ"...

Примеряя на себя костюм ушедшей эпохи — например, платье с рукавами «баранья ножка» (leg o`mutton) — мы можем на время мысленно перенестись в прошлое, в 1900-е. То же удивительное ощущение возникает, если вглядеться в лица на фотопортретах ушедшего века. ...Давным-давно, где-то в начале XX века, юная Кава, Клавдия Касьяновна Махорина, готовится выйти замуж за сына гурьевского рыбопромышленника Слáдкова*. Вот она на фото — совсем молоденькая, в светлом наряде, с букетом роз в руках. Портрет сделан...

"Девушки, величающие себя барышнями, занимаются разными рукоделиями", — записал* про быт казаков приезжий врач, побывавший на землях Уральского казачества в 1895 году. Девочки в казачьих семьях учились шить, вязать или корпели над вышивками. Здесь, как и в других уголках Российской империи, была популярна так называемая «берлинская вышивка» — раскрашенные вручную схемы на клетчатой бумаге, которые, как правило, изображали цветочные композиции или, реже, жанровые сценки. Прошло полвека, но традиция не прервалась...

Дети-дети, куда вас дети? В чуланчик запереть? - Будете реветь... — шуточное стихотворение* про размышления взрослого, уставшего от детских проказ. "Черёд отведён", — говорил наш папа. Это значило делать что-либо не по желанию, а потому, что так положено. «Проводимши мужиков, я поужинал, тоись, славу только сделал, что ужинал, черёд, значит, отвёл, а на самом-то деле ничего не ел.» (Железнов И. - Уральцы). Фраза «Чему быть, того не миновать» выражает представление о том, что события, происходящие в жизни человека, предопределены заранее и произойдут неизбежно...

Если вы когда-нибудь окажетесь на старой дороге между поселками Красный и Уральский Оренбургской области, сверните на север. Примерно через пять километров степь откроет вам свои забытые страницы — и вы окажетесь на месте, где некогда шумел хутор Липилин. Увидите старое гумно в окрестностях хутора... А если пройти дальше ещё километров шесть, прямо у истока речки Красновки* откроется ещё одна молчаливая картина прошлого — здесь, на запад от реки Рубежной, когда-то жил хутор Чернов. Возможно, хутор...

Казаки нередко обходились без врачей и без лекарств, пользуясь дедовскими методами и полагаясь на милость судьбы. А порой сами, опытным путём, изобретали способы борьбы с хворями — иногда наивные или странные, а иногда на удивление эффективные. О некоторых народных методах лечения у казаков известно от нашей бабушки, Натальи Касьяновны. Примерно за полвека до нашего рождения, в далёком 1895 году, на страницах 172-го номера «Вестника Европы» — старейшего русского журнала — появилась статья с прозаичным названием: «Медицинская помощь в Уральской области» *...

«Ты, Катюшечка, не плачь, Я куплю тебе калач», — нараспев приговаривала бабушка Наталья, утешая нас, двух своих внучек, и переключая детское внимание на что-нибудь приятное. В речи бабушки сохранялись старинные народные слова, например, непропечённый хлеб она величала «алякушка». Если заглянуть в Толковый словарь В. Даля, узнаем, что «алякиш» — это именно "недопечённый хлеб, полусырой, с закалом; мякиш; ком теста". В связи с этим вспомнилось, как девочка-одноклассница в классе первом-втором написала в диктанте ИГУРЦЫ *, слово из говора уральских казаков...

Взглянем на этот дом — несмотря на свой скромный вид, перед нами интересный образец архитектуры конца XIX-начала XX века, расположенный в Гурьеве (ныне Атырау). Здание, возведённое до революции, представляет собой пример стиля, характерного для купеческой и казачьей застройки того времени. Его отличительные черты — это декоративные элементы: карнизы, резные наличники на окнах и рельефные украшения фасада, выполненные из дерева и гипса. Построенный из кирпича — традиционного материала того времени...

Учиться в школе нам с сестрой Наташей было легко. Мы обожали слушать сказки бабуси и, подражая ей, учились рассказывать тоже, незаметно для себя тренируя речь и пересказ — бабушкины сказки не только развлекали, но и развивали. А чистописание в начальных классах было под строгим контролем мамы, которая в то время работала (шила) на дому. Дома у нас любили играть в настольные игры. Когда, бывало, отключали свет, мы всей семьёй собирались за столом и доставали лото со смешными деревянными бочонками...

С высокого яра, стоя под жарким солнцем, смотрю, как несёт свои воды неторопливый Урал. Где-то позади, за зарослями гребенщика, раскинулось родное Калмыково (станица Калмыковская). В этом названии слышны отголоски прошлого: когда-то, преследуемые судьбой, через эти земли проходили калмыки, направляясь в чужие края. Эта станица полтора столетия назад — центр целого Калмыковского уезда. Станица стоит на правом берегу Урала, обрывистом и высоком. Вокруг степные просторы, разнотравье, ветер... Степь — кормилица...

С самого детства люблю лошадей — даже небольшая прогулка верхом дарит радость. Эти удивительные существа обладают необыкновенной чуткостью, и между всадником и лошадью возникает особая привязанность, пожалуй, даже дружба. Лошадь — верный спутник казака, кормилица семьи и боевой товарищ. Уральские (яицкие) казаки, как известно, славились не только крепким хозяйством, но и многочисленными табунами. Например, в статье "Уральская лошадь" ("Военный сборник" за 1891 г.) говорится, что в степях уральского казачества пасётся 250 табунов, но осмотреть удалось лишь пятьдесят из них...