Готовим с Асмой

Смотри, теперь это твой новый офис! — смеялся муж, открывая дверь старого полуразрушенного здания на окраине города. Его голос звучал насмешливо, как будто он преподносил подарок, в котором сам не верил. Это должно было быть её «мечтой» — бизнес, на который ушли все её сбережения. Но здание пахло сыростью и безысходностью. — Спасибо, дорогой, — выдавила она, пряча горечь за натянутой улыбкой. Он уехал. И больше не вернулся. Через неделю она получила повестку — развод. Без объяснений. С двумя чемоданами...

Старый особняк на окраине города наполнился голосами. Родственники покойной Елизаветы Павловны, которой недавно исполнилось бы восемьдесят два, приехали сразу после похорон. Они были чужими друг другу, как и самой старушке при жизни — но теперь всех их объединяло одно: желание найти завещание и получить как можно больший кусок её состояния. Они сновали по комнатам, переворачивали ящики, шептались в углах. Кого-то интересовали украшения, кого-то — акции, кто-то рассчитывал на сам особняк. В этом...

Он вышел из дорогой машины, поправил часы и улыбнулся. Элитная женская колония находилась за городом — среди берёз и бетонных стен. Он не был здесь ни разу за пять лет. Не писал, не звонил, не передавал даже носки. Но сегодня приехал. Не из жалости — из злого любопытства. Хотел увидеть, что стало с той, кого он сломал. Смеяться в лицо. Сравнить с той, что теперь живёт в его доме — моложе, послушнее, нарисованная, как обложка глянца. — Пусть выйдет, — сказал он охраннику. Через несколько минут по двору к нему шагала она...

— У него богатство, как у Сороса, а ума — как у школьника, — проворчал Роман Петрович, личный помощник миллиардера Гордея Сергеевича. — Зато будет знать, кого в жёны берёт, — ухмыльнулся сам Гордей, лежа на больничной койке в частной клинике. Его лицо было бледным, взгляд — тусклым, хотя внутри он еле сдерживал смех. План был простой: проверить, по-настоящему ли заботится о нём молодая невеста Алина или ей нужны лишь его деньги. Ради этого он притворился тяжело больным и лег в больницу, запретив рассказывать о своей инсценировке даже персоналу...

Следующая, заходите! — крикнула девушка из приёмной, не отрываясь от телефона. Аня робко вошла в офис, стараясь не наступить на край своего недорогого пальто. Интервью в крупной компании — это был её шанс. За плечами — вечернее отделение колледжа, мама-инвалид и подработки на кухне. Она волновалась, как никогда. — Присаживайтесь, — сквозь усмешку бросил один из HR-менеджеров. — Расскажите, чем вы нас можете удивить? Двое парней в костюмах за столом переглянулись. Один шепнул другому: — Ещё одна провинциалка...

На деловом банкете, куда съехались крупные инвесторы, все обсуждали лишь одну тему — странную выходку Валентина Ярового, владельца сети торговых центров. Говорили, что он сосватал своего единственного сына простой уборщице, работающей в его же компании. — Это ж позорище! — шептались дамы в брендовых платьях. — Его сын — выпускник Оксфорда, наследник империи… а она? Кто она? Её звали Лера. Тихая, скромная, с усталыми глазами и мозолистыми руками. Она работала в офисе Ярового на вечерних сменах...

Пятилетняя Лиза сидела у окна и внимательно слушала, как мадам Элоиза разговаривает с папой. Француженка говорила красиво, мелодично, будто пела. Лиза ещё не понимала смысла всех слов, но в её сердце уже жила симпатия к этой изящной женщине с тёплой улыбкой и запахом ванили. Когда однажды вечером Лиза услышала, как папа сказал: — На следующей неделе мы поженимся, — она сначала замерла. А потом её детское сердце затрепетало от желания сделать что-то особенное. «Я выучу её язык», — решила малышка...

Татьяна убиралась в офисе банка уже четвёртый месяц. Скромная, тиха́я, почти невидимая для сотрудников. Все знали, что она сирота и живёт одна в общежитии, перебиваясь с копейки на копейку. Работала на износ, не жалуясь. Но однажды, всё изменилось. В тот вечер начальство задержалось на переговорах, а Татьяна тихо вошла в кабинет главного — Аркадия Львовича. Пока мыла стол, заметила подставку с папками. Одна из них была приоткрыта — с неё свисал лист. Обычный взгляд, ничего особенного. Но Татьяна закончила школу с золотой медалью, хоть судьба и не дала ей поступить в университет...

В большом бизнес-центре на тридцатом этаже шли очередные важные переговоры. В кабинете стеклянных стен, где воздух пахнул дорогим кофе и напряжением, Алексей Владимирович, владелец крупной компании, сидел в кресле, играя золотой ручкой. Внезапно он с усмешкой бросил: — А давайте-ка для настроения пригласим нашу техничку. Пусть и она подпишет контракт, ха-ха. — Вы серьёзно? — удивлённо переспросил один из партнёров. — Ну, а что? Немного шоу не повредит, — отмахнулся Алексей. Через несколько минут в комнату вошла она — женщина лет сорока пяти, в выцветшем халате, с ведром и тряпкой...

— Мама сказала, что ты должна отдать квартиру сестре. У нее дети! — с порога заявила Марина, даже не поздоровавшись. Я подняла взгляд от чашки кофе. В глазах жгло. Не от утреннего света — от несправедливости. — У нее есть муж, Марин. Пусть он шевелит задницей, а не рассчитывает на мою квартиру! — спокойно, но твердо ответила я. Марина резко бросила сумку на диван и села, скрестив руки. — Ты же одна, Аня. Живешь тихо, детей нет, мужа нет. Зачем тебе целая квартира? Я усмехнулась. — А тебе не кажется...

Я не обязана перед тобой отчитываться! — закричала мать. — Это мой дом, и я буду решать, кто будет в нём! --- Когда Вика вышла замуж, она поначалу думала, что жить со свекровью под одной крышей — временно. Муж уверял: «Пару месяцев, пока не накопим. Мама не будет вмешиваться». Она поверила. Молодая, наивная, с надеждой на собственное уютное гнёздышко. Прошло два года. Кухня по-прежнему была «мамина территория». Гости — только те, кого «одобряет мама». Даже к выбору мебели в комнату они с мужем не могли подойти без фразы: — Нам это не нужно...

Валя мыла полы в большом бизнес-центре уже десятый год. С раннего утра до позднего вечера — одно и то же. За спиной сплетни, в лицо — пренебрежение. Особенно от новых сотрудников. Сегодня, например, один из них — высокомерный, холёный мужчина лет тридцати пяти — чуть не наступил ей на швабру и усмехнулся: — Понаберут, даже по-русски внятно говорить не умеют. Понаехали… Валя вздрогнула, но промолчала. Он ушёл, бросив на неё взгляд, полный отвращения. А у неё в глазах стояли слёзы — не от обиды, нет, к этому она привыкла...