Хлеб Ржаной

КИРИК И КИРЮХА Кирику шесть лет. Шесть — седьмой. Взрослые считают его маленьким. Разве он маленький? Он умеет читать, сам научился. Увидал газету и прочёл: «Моряк Заполярья». Отец внимательно посмотрел на сына, отыскал в газете эти же слова, напечатанные совсем крохотными буквами. — «Мо-ряк За-по-ля-рья», — опять прочёл Кирик. — Молодец! А тут что написано? Кирик молча пошевелил губами и выпалил: — «Сокол» вышел в море»! — Вышел, вышел! Это новый траулер, — подтвердил папа. — А ты у нас, оказывается, грамотей...

Замерзшее ноябрьское солнце осторожно поднялось и удивленно и ласково оглядело белую землю. За ночь выпал снег и сделал все неузнаваемым. И поля, и станцию, и поселковую площадь перед клубом с вывеской «Дом культуры». А напротив у магазина на первом хрустком снежке толпились женщины. Стояли, сидели на завалинке — ждали ночного хлеба прямо из пекарни. Пришли в магазин загодя по белым прибранным улицам посудачить, новости разузнать, да и свеженького, теплого хлеба взять. Похаживают в теплых шалях, в непривычных, еще не притершихся валенках, ногами постукивают, сумки-кошелки в руках...

На следующий день она допила ром. — Остановись, — просила ее Александра, — тебе же завтра на работу. — Я не пойду на работу, — заявила Катерина. — Как не пойдешь? — поразилась Александра. — Очень просто. Обычно после праздников у меня на работу не выходит человек по двести. Это уже норма. На следующий день Катерина на работу не пошла. — Может быть, вызвать врача? — предложила Александра. — Зачем? Я здорова. Когда Александра вернулась домой из института, Катерина спала. К еде она не притронулась. Водку и портвейн Александра, уходя, спрятала в стиральную машину...

Утром она встала с очень ясной головой. Уже из кабинета позвонила инструктору ЦК, который курировал их отрасль. — Вы будете поддерживать нас и новосибирцев? — задала она вопрос впрямую. — Договора надо соблюдать, — ответил инструктор. — У нас с чехами договор. — Он заканчивается в этом году. — Заключение новых договоров через месяц. Решим эту проблему в Праге, — добавил инструктор. Уже формировалась делегация в Прагу, куда входили и Катерина, и Петров, и инструктор, и представители Внешторга. — Извините, — продолжила Катерина, — я и должна предупредить их заранее, что мы не продлим договор...

Глава тринадцать. После разговора с Катериной Людмила не то чтобы забеспокоилась, но задумалась. Как же все-таки действительно развести Еровшина и режиссера? Терять Еровшина ей не хотелось. Он был единственным мужчиной, на которого она могла надеяться. За двадцать лет их отношения стали почти супружескими, она его понимала по взгляду, даже когда он молчал. Она по-прежнему не знала, чем он занимается в своей конторе «глубокого бурения». Знала, что он стал генерал-лейтенантом. Семь лет назад вынул...

Глава одиннадцать Катерина провела пятиминутку — так на всех предприятиях назывались утренние совещания директора с руководителями служб. Пятиминутки обычно растягивались на час, а то и на несколько часов. Катерина старалась уложиться именно в пять минут. Вначале не очень получалось, но она попросила электриков присоединить к электрическим часам зуммер, который начинал сигналить после четырех минут, а к концу пятой минуты стоял уже такой неприятный гул, что разговаривать было невозможно. И даже если не все вопросы были решены, Катерина прекращала утреннее совещание...

Глава девятая. Двадцать лет спустя Ей снилось, что в окно бьется шмель. Звук непрерывный, неприятный, упорный. Шмель не мог вылететь из комнаты и бился о стекло. Там, за стеклом, – свобода и простор, и шмель не понимал, что его усилия напрасны. Надо открыть окно, подумала Катерина и проснулась. Она посмотрела на окно, надеясь, что шмель даст себе и ей передышку, ей не хотелось вставать, накануне она легла, как обычно, поздно, около двух. Она привыкла спать мало, добирая по минутам на заседаниях, в машине, если ее вез шофер...

Глава седьмая Катерина позвонила Изабелле, и та сообщила, что Рудольф звонил один раз. Катерина перестала даже ездить в центр Москвы, боясь случайной встречи с Рудольфом. У нее еще оставалось время до конца августа. Что-то должно было придуматься, но ничего не придумывалось, и она уже решила, что в начале сентября позвонит Рудольфу и все расскажет. А пока она ходила в соседний кинотеатр «Нева», который недавно открылся. Их фабрика находилась невдалеке от Ленинградского шоссе, и улицы, прилегающие к шоссе, назывались Флотская, Кронштадтская, Беломорская, большой универсам – «Ленинград»...

На следующий вечер Людмила устроила большую стирку, а Катерина отправилась на встречу с Рудольфом. Она быстро доехала на троллейбусе до площади Маяковского и не спеша двинулась по улице Горького. Мимо шли люди, и никто не знал, что она идет на первое в своей жизни настоящее свидание. В школе ей симпатизировал парень на класс старше, они несколько раз ходили в кинотеатр, который разместился в бывшей церкви еще в тридцатые годы. Несколько раз она танцевала с ним на школьных вечерах, он долго не решался, но однажды все-таки поцеловал ее, неумело и грубо...

Катерина доехала на метро до центра, прошла мимо ресторана «Националь», где толпились иностранцы. Она определила, что это немцы, – в школе она изучала немецкий язык. Постояла невдалеке, но не смогла ничего понять из их оживленного разговора. К гостинице подкатил автобус, иностранцы зашли в салон. Мужчины пропустили вперед женщин, одетых в яркие блузки. Женщины были в основном старые, да и мужчины тоже немолодые. Наверняка воевали в последнюю войну, подумала Катерина, и, может быть, против нас. Она родилась уже после войны и немцев видела только в кино...

Глава первая. Списки поступивших в химико-технологический институт были вывешены в фойе перед актовым залом. Возле них толпились абитуриенты. От стендов со списками многие отходили энергично-решительно – они уже студенты, значит, жизнь на пять лет вперед определена. Катерина протиснулась, нашла фамилии на «Т», мгновенно вобрала их взглядом. Были Тихонов, Тишков, Тахадзе, Тимурзалиев, Тагизаде, Татарцева. Она еще раз медленно прошлась по списку, читая каждую фамилию от начала до конца, могли ведь поставить не точно по алфавиту...

Деревня догорала. Сизый дымок низко стелился над землей, но кое-где сытые, ленивые язычки пламени еще лизали черные, обугленные бревна — все, что осталось от разрушенных, разметанных сатанинской силой изб. В морозном, звонком, будто кованом, воздухе висел смрад пожарища. К этому смраду никак не мог привыкнуть Егор Лыков, хотя воевал не первый год и не впервые видел деревню, сожженную дотла. Каждый раз, когда он вдыхал едкую, приторно-сладкую гарь, в груди его словно что-то перевертывалось, он отводил...