Кинофрагмент

«Почему же было так смешно? Ведь Сергей Филиппов не клоун, нет! Он был мужчиной высокого роста, хорошо сложен, у него были крупные мужские ладони, длинные ноги в ботинках большого размера. Лицо удлиненное. Нос тоже. Глаза, правда, невеликие. Но почему-то все это было уморительное. Он никогда не комиковал умышленно. Голос у него был хрипловатый, но тембр - не перепутаешь ни с кем! Помню, как Сережа тихонько, с чувством произносит первую фразу: «Эх, товарищ! И ты, верно, горе видал, коли плачешь от песни веселой... «Потом долго молчит, обуреваемый переживаниями, и опять: «Эх, товарищ!...» И начинает тихонько плакать, опять пауза, и вновь с горечью: «Эх, товарищ!...». Сначала в зале раздаются первые хихиканья. Дальше - больше. Зал доходит до истерического хохота, а Сережа - до истерического рыдания. Он так расстраивался, так рыдал, что разрывал ворот рубахи, так рвал на себе волосы, что его выводили со сцены, а публика от восторга топала ногами, так как смеяться уже не могла».

"Екатерине Савиновой было уготовано великое будущее. Но ее уникальный актерский и вокальный дар так и не были востребованы по-настоящему. Режиссеры не баловали талантливейшую актрису. Но все роли, которые она успела подарить зрителю, вошли в наш дом и стали любимыми. Мы навсегда запомнили ее неподражаемой Фросей Бурлаковой в незабываемом фильме Евгения Ташкова "Приходите завтра", грубоватой кухаркой Матреной в удивительной кинокомедии Константина Воинова "Женитьба Бальзаминова", радующейся жизни улыбчивой певуньей с ямочками на щеках в "Кубанских казаках" Ивана Пырьева..."

"Как ни парадоксально, я с самого детства не был знаком ни с одним хулиганом. Если когда-нибудь подозрительный тип появлялся на одной стороне улицы, я всегда переходил на другую. Но, попадая на съемочные площадки, я становился рабом своей фактуры. И мой актерский альбом становился похожим на пособие для начинающего дружинника".