Молескин4ик

Иосиф говорит – выключи новости. Вон смотри в окно. Пакость, конечно, погода, но все лучше ящика с говорящими головами. Видишь - говорит - март практически. Кстати, давно хотел тебя спросить – мартовский кот, это про что? Засада. Иосиф кастрат. Как объяснить кастрату про мартовского кота? Не думай - говорю - мой мальчик, про мартовского кота, думай про чеширского.

Вплоть до XVIII века бани в России были общие. Екатерина издала указ о раздельном мытье во избежание непотребства всякого, и запретила мужчинам входить к дамам, кроме мальчиков до 7 лет, врачей и художников.

У меня с ароматами отношения сложные. Я их люблю – а они меня нет. Мне нравится, как пахнет мокрая пыль, когда крупные капли падают в пыльную пудру немощёных дорог где-нибудь в южном пригороде. До того, как все зальет и станет пахнуть глиной. Нравится, как пахнет апельсин, сорванный с дерева в Порту, кислый не съедобный, злой. Нравится запах жженых волос, и начинающих гнить водорослей на морском берегу. Идеально мне пахнут фрезии. Но духи с этим ароматом невозможные, формалиновые. Духи – это вообще сложно. Мне, как правило, смертельно удушливо. Все почти. Не вышло бы из меня парфюмера. Помните, как пахнет Opium? Вот где смерть моя бесславная, с выпученными глазами и вывалившимся языком. Вонь напалмовая. Читаю мимоходом: Похороны Лили Брик были 7 августа. Ее одели в белое украинское домотканое платье, подаренное ей Сергеем Параджановым. Из дневника В.В. Катаняна: «Весь день дождь… Гроб вынесли в сад. Дождь перестал на минуту, вышло солнце. Инна причесала ее, сделала макияж, я — маникюр, подушили ее „Опиумом“, обули в золотые сандалии. Сережа положил на платье ветку сорванной тут же рябины, и это оказалось красивее всех гладиолусов…» Ну вот и все. Законченная история для меня. Opium пахнет Лилей Брик в гробу.