Золотой век Династии Османов ⚜

Султан Сулейман вошел в покои любимой жены в час, когда ее там не было. Он редко позволял себе нарушать личное пространство своей Хюррем, уважая ее личные границы. Но в этот вечер что-то подталкивало его на этот шаг. Словно невидимая сила вела его сквозь коридоры гарема, мимо стражи и слуг, прямо к дверям, за которыми обычно царила атмосфера тепла и уюта, созданная руками его рыжеволосой султанши.  В покоях царил полумрак, лишь тонкая полоска света проникала сквозь прикрытые шелковые занавеси. Сулейман окинул взглядом знакомую обстановку...

Ночь уже окутала дворец, когда Айше, приглаживая волосы и стараясь скрыть следы недавних слёз, робко вошла в покои Мустафы. Он сидел у низкого стола, склонившись над письмом и не заметил её сразу. Но когда поднял глаза, взгляд его мгновенно остановился на её лице. — Шехзаде… - проговорила она тихо и подошла к нему ближе — Айше… — голос его был напряжённым, — что это? Красный след на её щеке был виден даже при свете приглушенных ламп. Айше тут же отвела взгляд, будто и не заметив вопроса, и медленно приблизилась...

*Маниса, гарем Шехзаде Мустафы* День клонился к вечеру, когда Нуриджихан впервые ступила за порог своих новых покоев. Пол был устлан мягкими коврами, окна выходили на внутренний сад, откуда доносились запахи лавра и гранатовых цветов. Всё было устроено со вкусом… но не её вкусом, всё было чуждо. Она прошлась по комнате, взгляд скользил по деталям: на резной ширме — тонкие узоры, как на шали Айше; на подушках — вышивка, точно такая, как на диванах в покоях фаворитки. Даже аромат в воздухе был не её любимым — не жасмин, а сандал...

*Валахия* Фатьма Султан стояла у окна гостиной. За окном медленно кружились осенние листья, оседая на выцветшую траву, и каждый их плавный вздох ветра отзывался в её груди щемящей тоской. Она обняла себя за плечи — не от холода, а от одиночества, которое словно вросло в стены этого дома. Сколько времени прошло? Недели? Месяцы? Целая вечность без его слов, без его рук, без его запаха... Она стояла, не двигаясь, с напряжением в чертах лица, будто ожидала, что тишина наконец подарит ей ответ. — Где же ты, любимый? Сколько ещё продлится наша разлука?...

День свадьбы наступил с тишиной, не свойственной дворцу. Утро словно затаило дыхание. Не было ни привычных перекличек слуг, ни щебета птиц за окнами — даже ветер в этот день прошел мимо дворца, будто не решаясь нарушить напряжённую гармонию. С первыми лучами солнца гарем засиял во всей красе. Шёлковые занавеси пропитались ароматами розового масла, сандала и ладана, а стены отражали позолоту утреннего света. Всё было готово до мелочей — как задумала Хюррем: величественно и строго. Пространство говорило языком власти...

Хюррем вошла в покои мужа. Ее взгляд скользнул по присутствующим, но задержался на будущей невестке. Поклонившись Султану, женщина встала рядом с сыном. Шехзаде чувствуя напряжение матери, подошел к ней. Взяв женщину за руку, Шехзаде сказал: — Матушка, как Вы прекрасны! Машаллах! Вы скрасили своим появлением этот серый день – поцеловал тыльную сторону руки Султанша запустила свою руку в волосы сына и, улыбнувшись, произнесла: —Мой Шехзаде, благодарю за столь прекрасный комплимент. Как ты? Как Айше...

Свет Луны проникал в покои Айше Хатун, окрашивая шелковые подушки дивана в серебристые тона. Старший сын Султана Сулеймана вошел в комнату своей любимой фаворитки. Айше Хатун подняла голову, ее темные глаза блеснули в полумраке. В них читалась сильная любовь, но и печаль. Мустафа подошел к возлюбленной и поцеловал в лоб. Он провел рукой по ее лицу и, заглянув в глаза цвета терпкого турецкого кофе, увидел в них невысказанную боль. — Айше, милая моя, что с тобой? Ты здорова? – спросил он, не отпуская ее Айше вздохнула, и этот звук эхом отразился в тишине комнаты...

Хюррем Султан возвращалась из фонда. Карета остановилась с легким скрипом, и Хасеки, одетая в шелковое платье, вышитое золотом, вышла из нее с грацией, которую могла позволить себе лишь женщина, знающая свою силу. Ее шаги были легки. Внутренний двор Топкапы встретил ее тишиной и прохладой, укрывая от полуденного зноя. Султанша скользнула взглядом по знакомым очертаниям дворца, в котором прошли годы, наполненные борьбой, интригами и, конечно, любовью. Она чувствовала на себе взгляды евнухов и служанок, но ни на ком не задерживалась...

Фаворитка Шехзаде Мустафы сидела в гареме и общалась с подругой, кушая спелое яблоко. — Повезло же тебе, Айше – произнесла грузинка Девушка подняла на собеседницу взгляд и спросила: — С чем именно мне повезло? – в ее голосе проскальзывала тень печали — Как же... Шехзаде Мустафа так любит тебя! – воодушевленно говорила Дениз — Он даже никого не принимает у себя. Его покои полностью в твоем распоряжении – закончила она — Брось, Дениз. Как только Шехзаде женится на дочери крымского Хана, он забудет про мое существование, словно меня никогда и не было в его жизни...

Когда Шехзаде Мустафа въехал в ворота Топкапы, солнце уже заходило за горизонтом, окрасив дворец в тусклый, почти мракобесный свет. Он ощущал, как каждый шаг его лошади отзывается эхом в его душе. Сердце било в унисон с шагами, как будто предупреждая: "Ты на грани". Мустафа ехал с риском, осознавая, что его поступок может навсегда изменить его судьбу. Узнав решение отца о скорой свадьбе с девушкой, которую он никогда не идел, Шехзаде незамедлительно приехал столицу. Жена Султана сидела в покоях...

Шехзаде Мустафа до поздней ночи работал. Он изучал письма с жалобами от народа, которых люди просили старшего сына Султана Сулеймана о помощи. Наследник внимательно читал каждое письмо. Закончив с одним посланием, Мустафа откладывал его в сторону, на стопку тех, что требовали немедленного ответа. В другом стопке лежали прошения, которые следовало передать отцу, Султану Сулейману. Он знал, что не все жалобы дойдут до ушей повелителя, но он считал своим долгом хотя бы попытаться. Тихий скрип двери отвлек его от чтения...

Михримах Султан отложила вышивку в сторону и вышла из покоев, направляясь к матери. Девушка подошла к покоям Хюррем Султан и приказала стражникам оповестить хозяйку апартаментов о ее визите. Уже через считанные секунды Госпожа Луны и Солнца вошла в главные покои дворца. — Мама - поклонилась — Как Вы? Все ли у Вас хорошо? Юная Госпожа подошла ближе к матери, взяв ее за руки — Михримах, моя золотоволосая девочка - поцеловала в лоб Хасеки старалась не показывать дочери свою печаль после разговора с мужем, но луноликая Госпожа, словно видела насквозь, что маме нужна ее поддержка...