Шинкарев Сергей

Партнёр экспедиции — Biluta Expedition. Благодарим Владислава Ляхова за уникальные сверхлёгкие пакрафты, которые позволили нам выполнить задуманное. Официальный сайт: риверфорд.рф Благодарим за содействие:...

У космонавтов и полярников есть узкоспециальный термин — экспедиционное бешенство (или кабинная лихорадка). Так называется состояние психики, когда люди, долго работающие в малых изолированных группах, испытывают приступы неконтролируемой агрессии. Раздражителем может быть что и кто угодно, а остановить вспышки гнева крайне сложно. По этой причине, в комплект снаряжения некоторых полярных экспедиций входят смирительные рубашки. У нас, вместо смирительных рубашек, были спальники. Как оказалось, они тоже неплохо лечат...

Во сне я выступал в Политехническом институте. Читал лоцию реки Лена, немного нараспев, как поэт Евтушенко. На меня смотрели сотни восторженных глаз. На описании подхода к Курумлинскому лому, приятный женский голос из зала сказал: — Чудесный отрывок! И тут я не к месту проснулся. У костра смеялись бодрые люди. Часы показывали 05:05. — Скорее всего, они не ложились, — подумал я и пошёл умываться. Реки не было. Где-то впереди, в сером молоке слышался плеск воды. Видимость составляла 15-20 метров...

Со вчерашнего дня меня всё больше занимала навигационная задача: я потерял Курумлинский лом. Так местные называют самый большой завал на Лене, вековой — как ещё иногда говорят. Он перегораживал реку полностью, и вроде бы егеря пропиливали в нём каждый год проход для лодок. Но, нам в этот проход попадать не стоило: катамаран в него не проходил по габаритам, а пакрафтам такие испытания вообще были ни к чему. В общем, завал мы должны были обнести. Точку на карте я поставил ещё дома, после того, как нашёл на ней избу заповедника и сопоставил все данные...

— Кажется, нам не хватает проблем! — сказал я и перекачал подушку-сиденье до такой степени, что она лопнула. Так началось наше очередное утро на реке Лена. С дымком костра, с ароматом кофе и с очередным открытием: достаточно двух-трёх лишних движений помпы насоса, чтобы подушка не выдержала. Положа руку на сердце, я это знал, потому что упоминания об ограничении давления написаны на каждой лодке, чётким читаемым шрифтом. Да и без надписей мы это знали, поэтому бережно стравливали воздух даже при получасовых остановках, если пакрафты вытаскивали на берег...

На пятый день сплава я проснулся раньше всех и первым делом пошёл разглядывать свою лодку. Она была на месте; и латка не отвалилась; и лес выглядел вполне дружелюбно; и река шептала что-то успокаивающее. Возникло странное ощущение, словно я в этой экспедиции уже полжизни. Дом, работа, важные дела и клиенты — всё оно выглядело отсюда бесконечно далёким миражом. Мы не спеша позавтракали — кстати, не спешить на маршруте постепенно становится для меня нормальным — и я спустил пакрафт на воду. В лодке было сухо...

Терри Пратчетт При ближайшем рассмотрении, повреждение лодки выглядело ещё более серьёзным. Можно сказать, оно выглядело фатальным — учитывая, что мы понятия не имели, хватит ли материала в ремкомплекте для шва такой длины. Мы ещё ни разу не заглядывали в эти наборы, которые вместе с пакрафтами отправил нам изготовитель. Просто знали, что там есть клей и материал. В процессе разгрузки и развёртывания лагеря, я прокрутил в уме все возможные варианты действий, исходя из принципа «надейся на лучшее, готовься к худшему»...

Утро пятого августа было настолько туманным, словно дождь поставили на паузу и он завис в воздухе. За вчерашний день мы прошли 11 километров, общая дистанция сплава составила уже 20. В график, разумеется не укладывались, но он с самого начала был условным: никто не знал, сколько точек взятия проб мы встретим, а на каждую из этих точек требовалось в среднем около часа времени. С утра мы поработали с геологами на ближайшем скальном выходе. Причём, в лагере никто оставаться не захотел. Группа всем составом, дружно, вышла сопровождать Алёну и Максима...

— Что опасней, медведи или завалы? — с этим вопросом в голове я засыпал и с ним же проснулся. Строго говоря, кроме завалов, серьёзную угрозу представляли и прижимы: на каждом втором повороте река била в скальную стену, разворачиваясь на 70-90 градусов. Над водой нас встречали острые камни. Под водой, в скалах, поток вымывал нишу с отрицательным уклоном — своеобразный карман, куда можно упаковаться за пару секунд. И не факт, что спасжилет сильно поможет, если в этом кармане прижмёт струя. Тем не менее, наутро я решил, что из двух зол, медведи — худшее...

Первая ночь на реке выдалась не самой комфортной. Утром на траве и кустах блестел иней и выход из спальника, прямиком в мокрые ледяные сплавные штаны, мгновенно вернул меня к жизни. Вчерашний сплав выявил первую проблему, которая пока не имела решения: воды в реке было слишком мало. Мы готовились к такому сценарию, тем не менее, скорость движения по реке оказалась ниже всех наших прогнозов. Вторая проблема тоже не имела очевидного решения: мы все шли в разном темпе. Я шёл без груза, первым, стараясь отрываться от группы, для просмотра препятствий с воды...

Есть мнение (довольно спорное), что хорошее утро начинается с кофе. В этом смысле, каждое утро в нашей экспедиции было хорошим. Алёна взяла кофе немного с запасом, потому что больше никто не брал. В свою очередь, я подумал что вдруг захочется, а у неё без запаса — и тоже взял, немного. Короче говоря, хватило... Собрались мы без особого труда: поскидывали вещи в рюкзаки абы как и соорудили носилки из каркаса катамарана, для транспортировки груза до реки. Пройти требовалось около километра, две трети дистанции — через болото...

Накануне вечером группа пыталась оценить свои силы и возможности, с учётом пройденной проверки перевалом. От нашей ночёвки до истока реки Лены никак не получалось менее тридцати километров. Принимая во внимание обширные заболоченные пространства, мы не укладывались в два дня, совершенно точно. Внезапно, к нам с напарником решила присоединиться Алёна. Что, в общем, должно было нас ускорить: по моему опыту, девушки на коротких дистанциях чаще мотивируют, чем наоборот. К тому же, перевал показал, что прёт она как торпеда — покажите цель и отпустите, дальше я всё сама...