Рейтинг Бумера

Теперь о женщинах трудной судьбы. Кэтрин Кэйвуд — сержант английской полиции из Западного Йоркшира — целыми днями ловит таких как Уэйн (из одноименного сериала) или Джеймс (из сериала «Конец ф...го мира»). Ловит годами, как крыс, но не убивает: одних предостерегает, других беспощадно наставляет. Оливия Киттеридж — училка из вымышленного американского городка Кросби. Учит таких, как Уэйн и Джеймс. Вдалбливает в их тупые головы прописные истины. И Кэтрин Кэйвуд, и Оливия Киттеридж давно и, можно сказать,...

Власть и положение в обществе вообще не интересует героев сериалов «Уэйн» и «Конец ф…го мира». Им лет по шестнадцать, они живут вне социума, в какой-то то ли английской, то ли американской дыре и, следуя логике Конана-Варвара, отвечают на удары судьбы ударами кулака. «Конан-Варвар» — комикс 30-х годов, перепевающий основные сюжеты «Заратустры» Ницше. Комикс — единственная книжка, которую читал Уэйн. У Ницше, как вы помните, несколько основных сюжетов, но в «Уэйне» и в «Ф…ом мире» на первый план выходит сюжет о становлении человека, еще подростка, не восприимчивого к физической боли...

Гильдия американских сценаристов поставила «Во все тяжкие» на 13 место, «Родину» на 48-е, а «Фарго» вообще не включила в список ста лучших сценариев всех времен и народов. Будем это дело исправлять. У каждого из нас по двести каналов кабельного телевидения, по сто сериалов на каждой из стриминговых платформ. Согласитесь, мы тратим уйму времени, чтобы найти нечто достойное внимания тех, кто вырос на высокой литературе и хочет современной, но полноценной, человеческой речи. Точной, часто ироничной, окрашенной интеллектом и страстью...

Если кому-то не нравятся первые три сезона «Фарго» или первые два сезона «Родины», значит вам не к нам. Воспринимайте этот первый блок — стартовый список — в качестве маркера. «Своих» просим остаться, остальных не задерживаем. В дискуссии не вступаем, потому что они бессмысленны...

Искушение иллюзией внезапного обогащения, желание «всего и сразу» — неизбежный лейтмотив всех русских сериалов. Самая интересная модель по точности изложения и стилистике — «Лучше, чем люди», про роботов первого поколения, обретающих в процессе общения с хозяевами жизни человеческие черты и эмоции. На втором месте «Шторм» — методичка по технологии обогащения в современной России. Серьезные люди, сотрудники силовых ведомств, вступают в схватку с несовершенством мира не потому, что они «хорошие» или «плохие», а потому, что только они обладают необходимым властным ресурсом...

Радостью примирения с жизнью наполнен один из наиболее значительных израильских сериалов — «Штисель». Он исследует загадку иудейской ортодоксальной общины, ее способность существовать в настоящем, — но вне времени, — внутри любого государства, в том числе и государства Израиль. Узкие улочки без единого кустика, серые стены, беспорядочно оклеенные бумажками объявлений, женские парики, мужские пейсы и черные шляпы. Почти освобожденный от цвета, монохромный, лапидарный мир, наполненный непрерывной и даже какой-то детской тягой к познанию...

Почувствовать движение времени и попробовать измениться, изменяя себя и других, пытается семейство Роуз, глава которого обанкротился и вынужден переехать из роскошного особняка в скромный мотель крошечного городка, чтобы теперь, на старости лет, самому превратиться в обслугу. Несколько комичный, что-то вроде Эркюля Пуаро, столь же серьезный и с безупречными манерами, Юджин Леви в роли Джонни Роуза, начинает жизнь с нуля в свои-то шестьдесят с гаком, в компании любящей, но избалованной жены, взрослого сына-гея и манерной дочери — недоучившийся студентки...

Одно из величайших достижений современной киноиндустрии — так называемые «Рождественские» серии. Чисто западный феномен. Прямой контакт искусства и религии. Помните рождество в особняке «Рея Донована»? Или в «Парках и зонах отдыха»? Или в «Аббатстве Даунтон»? Рассеянный свет в старинных витражах создает визуальный эффект присутствия. «Всё что ты видишь и всё, что тебе нравится из увиденного — это и есть Бог». В лучших рождественских сериях — весь спектр упоения жизнью. Утверждение основ гедонизма и наслаждение от каждого прожитого мгновения, доступные, увы, немногим...

Кинонаселение планеты гудит сейчас от «Игры в кальмара». Да, по технике исполнения, по ритму, даже по старательно изображаемым эмодзи корейский продукт уверенно попадает в линейку крепких товаров третьего сорта, таких как «Бриджертоны» и «Острые предметы». Снятый в студии за три копейки он, как вы знаете, принес Netflix около миллиарда долларов. Это хороший результат, тем более, гуманистической традиции, как американского, так и мирового кинематографа «Игра» не противоречит. В центре — маленький человек...