СДЕЛАНО РУКАМИ

Когда Клавдия Семёновна в третий раз за неделю открыла дверь моей квартиры своими ключами, я поняла: пора ставить точку в этой истории. — Вы что-то путаете, — сказала я, перехватывая её на пороге. — Эта квартира принадлежит мне, а не вашему сыну. Свекровь окинула меня взглядом, полным снисходительного удивления, и прошла в прихожую, как к себе домой. Сняла пальто, повесила на мою вешалку. От неё пахло старыми духами «Красная Москва» и нафталином. — Милая моя, — протянула она, ставя на полку пакет с судками, — Игорёк мой сын, ты его жена...

Мать мужа решила, что именно я должна раскошелиться на подарки для всей её многочисленной родни к Новому году. Когда она озвучила эту идею за праздничным столом, я едва не подавилась оливье. — Лен, ты же работаешь, зарплата приличная, — начала Галина Петровна, размешивая чай серебряной ложечкой. — Вот и купишь всем подарочки. Тёте Зое, дяде Володе, моим двоюродным… Человек пятнадцать наберётся, не больше. Я посмотрела на мужа. Костя усердно изучал узор на скатерти. — Галина Петровна, но почему именно я? — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё закипало...

«Пошла вон! Надоела со своими претензиями!» — голос Игоря гремел так, что за стеной что-то глухо стукнуло. Соседи, наверное, уронили что-то от неожиданности. Или специально стукнули — мол, потише. Я стояла посреди гостиной с мокрым полотенцем в руках. Только что вытирала пыль с полок. Всего-то спросила, почему он третий вечер подряд приходит в два часа ночи. — Игорь, я просто хочу понять... — Понять?! — он шагнул ко мне, лицо красное, челюсть сведена. — Ты хочешь контролировать! Ты хочешь командовать! Я устал от твоих допросов! — Какие допросы? Я спросила один раз...

«Ну что, покажешь наконец, где что лежит?» — Марина прошла в прихожую, даже не разувшись. Каблуки цокали по паркету, оставляя мокрые следы. За окном моросил октябрьский дождь, и от её плаща пахло сыростью и дешёвыми духами. Я стояла у кухонного дверного проёма, сжимая в руках чашку с остывшим чаем. — Марин, разуйся, пожалуйста. — Да ладно тебе, — она махнула рукой. — Всё равно это наша квартира. Родительская. Просто оформлена на Димку была. Сердце ухнуло вниз. Вот оно. Началось. Дима, мой муж, уехал в командировку три дня назад...

Валентина Петровна смеялась так, что стаканы на столе звенели. Гости — её сестра, два соседа, подруга — поддакивали неуверенно. Я стояла в дверях с тортом в руках. Пахло пирожками и дешёвым одеколоном. — Представляете, — свекровь вытирала слёзы, — я попросила у неё тысячу рублей до пенсии. Всего тысячу! Отказала. Сказала, что денег нет. А сама в новых сапогах ходит! Я поставила торт на стол. Сапоги были с распродажи, за полцены. Но объяснять не стала. — Валентина Петровна, может, чаю? — Вот! — она снова ткнула в меня пальцем...

Артём резал котлету. Нож скрипел по тарелке. — Вика, я серьёзно. Ирина нашла хорошую двушку. Риелтор говорит, надо быстро решать, конкуренты есть. Ей не хватает пятисот тысяч на первоначальный взнос. Я допила чай. Поставила чашку на стол. — И что? — Ну как что? Надо помочь. Она же сестра. Семья. — Артём, у неё есть муж. Пусть он помогает. — У Серёги зарплата маленькая. Они еле на аренду набирают. А тут шанс свою квартиру купить. Ипотека на двадцать лет, но хоть своя. — Артём, причём здесь мы? Он отложил вилку...

Денис положил руку мне на плечо. Голос был мягкий, почти просящий. — Маш, ну пойми. У мамы квартиросъёмщики сейчас, она хочет сдавать дальше. Ей нужна временная прописка. Буквально на пару месяцев, пока не найдёт другой вариант. Я ставила посуду в шкаф. Не оборачиваясь. — Два месяца? — Ну максимум три. Честно. Она уже присматривает комнату в другом районе, там дешевле съём. Просто нужно время оформить всё. — У неё своя квартира в центре, трёшка. Зачем ей комната в другом районе? — Маш, она сдаёт свою за сорок тысяч...

Валентина Ивановна произнесла это твёрдо, отламывая кусок белого хлеба. Крошки посыпались на скатерть. — Олечка, ты живёшь в этом доме. Пользуешься всем. Свет, вода, газ, еда — всё стоит денег. Пора и тебе вносить вклад в семейный бюджет. Я поставила чашку с кофе на стол. Посмотрела на неё. — Тридцать тысяч? — Ну да. Это справедливо. Половина твоей зарплаты. Игорь отдаёт мне столько же. Мы ведь одна семья. — Игорь отдаёт вам тридцать тысяч в месяц? — уточнила я. — Конечно, — она кивнула. — С тех пор, как мы стали жить вместе...

Андрей произнёс это спокойно, разрезая котлету. Как будто сообщил о погоде. — Лен, я серьёзно. Ты транжиришь деньги на ерунду. Вот эти твои кремы, кофе в обед, такси. Будешь переводить мне зарплату, я выдам тебе на неделю. Сколько надо. Я поставила чашку на стол. Посмотрела на него. — Сколько ты мне выдашь? — Ну, тысяч пять на неделю хватит? На продукты, на проезд. Этого достаточно. Пять тысяч. При моей зарплате в семьдесят. — А остальное? — Остальное пойдёт на семейные нужды. На квартиру, на машину, на накопления...

Игорь позвонил в пятницу вечером, когда я возвращалась с работы: — Оль, слушай, я маму забрал. Она у нас теперь поживёт. Ну ты же не против? Я остановилась на середине улицы: — Что значит "поживёт"? На выходные? — Не совсем. Ну... надолго. Она квартиру сдала, деньги нужны ей на ремонт. Год сдаст — накопит. А пока у нас побудет. Оль, она же моя мама. Ты же понимаешь. Понимаю. Я понимала, что меня поставили перед фактом. Не спросили. Не обсудили. Просто сообщили: "свекровь заселилась, привыкай". — Игорь, мы должны были обсудить это заранее...

Мама позвонила в воскресенье. Голос усталый, просящий: — Вик, нам надо поговорить. О наследстве. Приезжай, пожалуйста. Я приехала через час. Сидела на кухне, где ещё пахло отцовским табаком — он курил трубку у окна по вечерам. Мама ставила чай, брат Денис сидел напротив, смотрел в стол. — Вика, — мама села, сложила руки на столе, — отец оставил дачу. Вы знаете. Нотариус сказал — вам с Денисом поровну. Я кивнула. Знала. Дача в пятидесяти километрах от города, два этажа, участок шесть соток. Отец строил её двадцать лет...

Дмитрий сказал это между делом, даже не отрываясь от телефона. Мы сидели на кухне, я доедала салат после работы, он листал новости. — Лен, слушай, мои на выходных ремонт затевают. Обои, плитку. Я сказал, что мы поможем. Твоя зарплата как раз подойдёт — ты получаешь послезавтра, да? Я замерла с вилкой в руке: — То есть ты уже пообещал мою зарплату? — Ну да. Они рассчитывают. Мама уже обои выбрала. Лен, это же мои родители. Ты же не откажешь? Я посмотрела на него. Он даже не поднял глаза от экрана...