Необычные истории

Гейл направилась к двери. Там стояли двое мужчин. Один был низеньким и толстым. Он курил сигару. Другой был очень высоким мужчиной. На нем было черное пальто. - Извините, - сказала Гейл, - здесь нельзя курить. Это больница. Невысокий мужчина на мгновение посмотрел на нее. - Что? - спросил он. - Извините, здесь нельзя курить - повторила Гейл Мужчина бросил сигару на пол. Он наступил на нее ногой. - Все в порядке, сестра? - спросил он. Гейл посмотрела на сигару. Ее лицо было красным. - Мне нужна кое-какая информация, - сказала она...

- Гейл, тебе нужно отдохнуть. Иди и выпей кофе. Гейл огляделась. Доктор Кеннеди стоял у нее за спиной. Она посмотрела вниз на мужчину в постели. - С ним все в порядке, - сказал доктор Кеннеди. - Я за ним присмотрю, а тебе нужен перерыв. Гейл улыбнулась. - Ты уверен? - спросила она. - Ты здесь уже пять часов. Ты не можешь работать всю ночь! - Но сегодня субботний вечер. Мы всегда очень заняты по субботам... -Иди ! - сказал доктор. Гейл посмотрела на него. Он тоже устал. По субботам в отделении неотложной помощи всегда было много работы...

-Конечно, - сказал человек в коричневой шляпе, - есть хорошие полицейские и есть плохие полицейские, вы знаете. - Вы правы, - сказал молодой человек - Да. Это очень верно. Не так ли, Джули?- он посмотрел на молодую женщину рядом с ним. Джулия не ответила и выглядела скучающей. Она закрыла глаза. - Джули - моя жена, - сказал молодой человек мужчине в коричневой шляпе. - Она не любит поезда. Ей всегда плохо в поездах. - О, да? - сказал человек в коричневой шляпе - Моя жена не любит автобусы. Однажды она чуть не попала в аварию в автобусе...

Моя история начинается в конце июля. По-моему, это было 21 июля. Это был первый день нашего отпуска, жаркий июльский день. Я стояла на солнце и смотрела на море. Было одиннадцать часов утра. Я была на корабле в Портсмуте с мамой, папой и сестрой Луизой. Морские птицы играли возле нашей большой лодки и маленьких лодок рядом с нами на море. Я начала присматриваться к людям, которые были с нами на нашей лодке. Все они смотрели на морских птиц, разговаривали и смеялись. Все они тоже были счастливы в первый день своего отпуска...

Остаток дня, начавшегося так неладно, прошел вполне сносно. Полдничали мы холодной овсянкой, ужинали — горячей: мой дядя никаких разносолов, кроме овсянки и легкого пива, не признавал. Говорил он мало, и все на прежний манер: помолчит-помолчит, да и стрельнет в меня вопросом; а когда я попробовал завести разговор о моем будущем, он и на этот раз увильнул. В комнате по соседству с кухней, где мне дозволено было уединиться, я обнаружил видимо-невидимо книг, латинских и английских, и не без удовольствия просидел над ними весь день...