Лягушка В Пузыре

Посчитала сколько будет стоить лечение мой дочери на сегодняшний момент. Чтобы облегчить ее состояние. 200 тыров. Второй день я в состоянии "ее тронь меня я истерю".  Работа без выходных уже достала. Ещё и банк прислал исполнительный лист и половину зарплаты сняли  Все одно к одному. И с маленькой я на юг хочу до одури (и я поеду. Потому что это надо меня для того чтобы себя чувствовать человеком а не последней тварью) Вчера старшая мне сказала "Мама, может мне лучше умереть? Ты так устала меня лечить" Мир перевернулся...

Птички. Они меня не могу отпустить. Вчера, сидели у соседки, пили кофе, разговаривали о детях, и снова я вспомнила о поисках. Мертвых птичках. Моя дочка играла только в мертвых птичек. Все птички болели и потом умирали. Два года подряд она играла только в это. Все игрушки которые у нас были, сначала болели, а потом умирали. Я сбегала от всего этого кошмара на работу. Я перестала играл со своей дочкой. Я разучилась это делать. И не научилась вновь. Я не умею играть с детьми. И меня раздражает необходимость этого. Чувство вины давит. Но я всё равно не умею и не люблю играть с детьми. Меня хватает минут на пять не больше...

Пытаюсь вспомнить период с трёх лет дочери до нашего переезда. Все как то смутно, как в тумане. С чем это связано ? Сейчас, занимаясь копанием в собственном разуме, начинаю понимать. Не все так просто. И последствия нашего, моего личного ада, будут ещё долго звучать в моей жизни. А что- то уже никогда не исправить. Я боюсь ее любить. Боюсь так, что заморозила в себе все чувства. Я была как робот. Выполняла все назначения, не смотря на протесты. Держала, фиксировала, смотрела как мучается мой ребенок и запрещала себе что либо чуствовать. Вообще. Я не жила тогда , я существовала. Мне не хватало общения, мне не хватало эмоциональности ...

Ну вот я и сказала это вслух. То что кормится во мне давно. Стало мне легче? Незнаю. Наверное. Да стало. Я поделилась этим. Теперь этот факт моей биографии уже не только мой. Я разделила его с миром. Переложила ответственность. Сняла с себя этот груз. Несите его теперь вы. Моя дочь очень сильный человек... Ей два. Только что поставили подключичный катетер. Под общим наркозом. Она лежит на большой кровати. Маленький кулёк. Светлые волосы. Кудряшки. Серые глаза. Она не спит. Она выходит из наркоза...

Хочется написать сейчас про принятие. И восприятие. И вообще, просто хочу писать. Эффект попутчика видимо. Разделяя свои чувства с незнакомым собеседником , становится легче. А незнакомый он и есть, незнакомый , неопасный для собственной нервной системы. Сейчас у моей дочери стоит диагноз, который я не могу, не хочу и в тоже время, смиряюсь с ним. Во времена СССР он назывался - вялотекущая шизофрения. Сейчас у него другое название. Но суть та же. Она никогда не будет такой как все. Если скажу что я приняла текущую ситуацию - совру...

Очередное утро нового дня. Вчера был достаточно тяжёлый разговор с бывшим мужем. Он не понимает. Не хочет понимать. Он тянет нашу дочь в "обычные люди". Тянет изо всех сил. Не видя, что делает только хуже. Как и 11 лет назад, он отказывается верить в очевидное. Он не хочет смирятся с действительностью, продолжая подгонять реальность под свои представления. - ей нужна школа. Нужна социализация (не нужна. Ей только хуже. Пойдет в школу, потеряет даже то что имеет) - ей нужно высшее образование. Художественное (быть может. Но класть на этот алтарь жизнь и здоровье ей точно не нужно) Как и 11 лет назад он закрывает глаза на действительность...

Сегодня утром еду на работу и думаю. О чем написать . Историй и мыслей много. Все они толпятся, толкаются, мешают друг другу, просятся наружу. Десять лет я молчала, при этом пытаясь рассказать всем и каждому, что я чувствую. Каждому первому встречному я говорила о своей дочери. Нет, я не искала жалости, я хотела просто рассказать. В результате у меня нет друзей и я разучилась нормально общаться. Потому что невысказанное жгло язык так, что я переставала себя контролировать, я начинала говорить уже не обращая внимания на то, что меня не хотят слушать, не хотят слышать...

Алешке три, быть может четыре. У него потрясающе красивая мама. Высокая, длинноногая. Фигура модели. Большие грустные глаза, в которых застыла вечная тоска. Алешка любимец всего отделения. Очень красивый мальчик. Даже сестра-хозяйка, которую не может терпеть все отделение. За дело кстати. Прячет игрушки. Ругается с мамочками. Разговаривает на грани хамства и грубости. Даже она, носит Алешку на руках по коридору и поет ему песенки. Алешка уже не лежал в отделении. Он приезжал на химиотерапию. Сначала приезжал...

Ник. Он оставил самое сильное впечатление. И самое страшное. Хотя они все со мной. Каждый день. Они мне снятся. Я каждому ставлю свечи в храме. Я их помню. Взгляд. Улыбку. Голос. Они живот там, внутри. Они не мои дети. Но от этого меньше не болит. Ник. Ему было 7, почти 8. Второй класс. Мамин сын. Папы у них не было. Мама, молодая. Лет 25, может 27. Уверенная в себе. Строила планы. Говорила как они вернутся домой. Во что будут играть, куда поедут, на каких качелях покатаются. День 1. Их положили на соседнюю с нами кровать, где то сразу после нового года...

Машке была не первой. Машка была четвертой. Первым был Ник. Хотя нет. Первым был малыш которого я совсем не видела. И маму которого я не знала. Первая ночь в отделении. Ещё ничего не известно, но уже страшно. Диагноз подтверждён. Страшные слова произнесены. Рак. Рак крови. Сижу реву. Дочка спит. Она очень слаба. И очень худенькая. 9кг в два года. А маленькой ручке катетер. Капельница 4 поллитровые бутылки. 2 литра воды вливают. 2 литра воды должны выходить. Каждые два часа замер температуры. Я не сплю...

Машка (имя изменено) Машке 5 лет. Она наша соседка по палате. Худенькая, тонкая, звонкая, улыбчивая. Шилопоп на тонких ножках. И ее такая же мама. Ей 23. Тоже тонкая и бесконечно уставшая. В этой "системе" они уже три года. Рецидив нейробластомы. Полгода счастья и вот опять. Они в палате на троих среди капельниц и надежды. Нет не так НАДЕЖДЫ. Машка учила мою дочь есть суп. (Моей 2,5 года). Она играла с ней посреди палаты, смеялась, смешила, прыгала по кровати. И рисовала. Рисовала могилы и кресты...

Итак, она звалась Лягушка. И жила она в пузыре. Знаете, такой красивый, радужный, прозрачный. Иллюзия комфорта и безопасности. А тронешь - лопнет и все рухнет. В том числе и Лягушка, которая живёт в пузыре. Моя жизнь, по ощущениям, такой вот пузырь. Красивый, прозрачный, по виду супер надёжный, а на деле - тронешь и лопнет, похоронив под собой все. Мне 42, у меня есть дочь. Ей 13 лет. Вот сейчас пишу этот текст, вроде все продумала, с чего начать. Чем закончить. А буквы сами по себе складываются в слова и смысл уже другой. И вопрос передо мной встал совсем другой. Хотела я ребенка? Сколько себя помнила да, хотела...