Pensionerka в запасе

Димка стоял у раскрытого окна и курил, выдыхая дым между прутьями решетки. За окном был тюремный двор, почти под «ноль» скошенная трава, уже припорошенная пылью, несмотря на месяц май, и полная безнадега. Такая же, как и в Димкиной жизни. Как и когда все в его жизни пошло не туда? Как-как? Да, вот так! Потому что осел он самоуверенный, возомнивший себя самым умным и удачливым на свете, самым продуманным, практически неуязвимым… А вот насчет «когда» - Димка и сейчас мог назвать это число и день недели, а также время с точностью до минуты...

Лера сидела за небольшим столом посреди абсолютно пустой комнаты, и ее потряхивало. То, что она собиралась сделать, просто не укладывалось в ее в голове. И если бы кто-то еще полгода назад сказал Лере, что она будет проводить ритуал из области Черной магии – рассмеялась бы в лицо и послала бы такого неадекватного товарища в далекое путешествие по известному адресу и без возврата. Но, как говорится, нужда припрет, еще и не так извернешься. А если вдобавок к нужде тебе на мозги капают ближайшие родственнички – тогда вообще труба...

Лида шла в церковь, несла помин, заодно хотела и заупокойную службу заказать. У нее было много родных, кого хотелось бы помянуть: свекор со свекровью, отец с мамой, тетка – мамина сестра, Лидин младший брат, недавно оставивший Лиду одну на этом свете муж, Матвей, да сын ее, Коленька, умерший совсем крошкой, сразу же после родов. Давно ушел на небо, к ангелам, ее сыночек, почти сорок лет назад это было, а в памяти все – как будто вчера случилось. А душа болит все так же, от несвоевременности и несправедливости того, что произошло тогда с нею...

Аня шла о дорожке к дому, держа дочку за руку, когда увидела, как из подъехавшего к их пятиэтажке такси выгружается ее подруга Нинка. Вынимает из машины своего трехлетнего сына, затем внушительную сумку с вещами, а таксист достает из багажника еще и большой чемодан на колесиках. - Как же она одна на четвертый этаж все это потащит без лифта? – удивилась Аня, и скомандовала, - давай-ка, дочь, поднажмем, вон тете Нине помочь надо, одна она и с ребенком, и с вещами не управится. И они поднажали, впереди Аня, за ней спешила, как могла Милочка...

Никита смотрел на себя в зеркало и не мог понять, что же он сделал не так. Где накосячил? Ведь все делал и читал, как в той книге было написано. Проклятая книга! Это все она виновата! Если бы она не попалась ему на глаза в нелегкий час – ничего бы этого не произошло. Не стал бы он проводить этот чертов ритуал, как-то враз уверовав, что все у него выгорит, все получится. И не расхлебывал бы теперь последствия от собственных дел. Он смотрел в зеркало, изучая свое лицо, и картинка, мягко сказать, совсем не радовала...

Надя лежала в темноте, смотрела в потолок и мысли ее текли, как патока – такие же вязкие, безрадостные и безвкусные. Сегодня она похоронила своего единственного сына. И теперь Надя не знала, как ей жить дальше, как ей дышать дальше, за что уцепиться в этой жизни, как остаться на плаву и не утонуть, не захлебнуться в своем горе?!! Димке было всего шесть с половиной лет, и он был для Нади всем – ее счастьем, жизнью, самим дыханием. Нет, она не была сумасшедшей матерью-наседкой, ежесекундно опекающей своего сыночка и беспрестанно целующей его в попу...

Сегодня ехали мы с мужем на выходные в деревню, и он поставил сборник Шуфутинского. Так вот, есть у него одна песня, под которую мне всегда почему-то хочется плакать - «Моя Одесса». С такой любовью он об этом городе поет, с такой нежностью… Особенно меня трогают последние строчки: …И Пересыпь, пробудившийся от первого трамвая, И как в детстве, я по солнечному городу шагаю… Все, у меня слезы на глазах. Сразу же срабатывает триггер. В памяти всплывает, как я маленькая, годика четыре мне было, иду из...

Настя вышла из ворот и подошла к соседней калитке. Постучала раз. Потом еще раз, погромче. Открывать ей никто не спешил. Настя стояла, ждала, переминаясь на морозе с ноги на ногу, и ругалась про себя последними словами. Постучала еще раз. И решила: «Если в течение пяти минут никто не откроет – разворачиваюсь и ухожу. На фиг, сами пусть уколы делают». Ей нужно было сделать вечерний укол соседке, тете Соне. А Настя тетю Соню не то чтобы не любила, просто считала ее немного «с придурью» и по мере сил старалась держаться от нее подальше...

Майк и Майка сидели в самом дальнем углу, под столом, и всеми своими восемью глазками наблюдали за происходящим. Майк поглаживал подругу по голове передними лапками и что-то тихонько урчал ей на ухо. - Ничего, - говорил он тихонько Майке, - вот осмотримся здесь немного, а там и другую нору поищем, здесь вокруг дырок много. Какими путями заползли в этот странный подвал Майк и Майка, два паука-тарантула, было неизвестно. Просто их нору залило водой, они долго пробирались по колючей, неудобной траве, когда увидели эту большую нору...

Дверной звонок заливался звоном. Вера вздрогнула, отложила нож и побежала открывать. На пороге стоял Сергей. - Привет, милый, - поцеловала прямо в дверях любимого Вера, - проходи. Ты голодный? Ужинать будешь? - Да, Верунчик, голодный. Я целый день, как собака, по городу мотался, даже пообедать сегодня не успел, - обнимал ее в ответ Сергей. Вера провела любимого на кухню, положила ему в тарелку его любимую отбивную с картошкой, поставила овощной салат. - Рюмочку выпьешь? У меня есть хороший коньяк, пятизвездочный, дорогой - клиенты подарили, - спросила Вера...

Предыдущая часть здесь… Забежали на невысокое крылечко, оттуда - в сени, отряхнулись. Бр-р-р. Мокро, однако, холодно, зябко. Дождь ливанул уже не на шутку. Ребята и сами понимали, что какая уж тут обратная дорога – не видно ни зги. Не заблудятся, так промокнут, а болеть никому не хотелось. Поэтому все были согласны с Егором – придется ночевать здесь. И если Егор опасался, Вика откровенно побаивалась, а Степан сохранял нейтралитет, то Миха был этому только рад, у него от предвкушения чего-то необычайного, таинственного аж глаза блестели...

- Ай! – взвизгнула опять Вика, - тьфу, зараза! – и девушка резво отпрыгнула от свернувшейся клубком прямо на тропинке змеи. - Что? Опять? – закатив глаза, страдальчески спросил ее Михаил, для друзей – попросту Миха – весельчак и заводила, душа компании, бард и гитарист, по совместительству - аспирант Кафедры геологии и разведки месторождений полезных ископаемых Санкт-Петербуржского горного университета. - Вик, ты достала уже! Если ты так пугаешься каждой безобидной змейки на пути, нафиг надо было...