Следующая страница

К этому самому Принцу. Да. Этому самому. За массивным рабочим столом, хмуро разглядывая одну из бумаг, восседал тот самый мажор, которого я облила кофе в ТЦ. «Боже…- мелькнула мысль в моей мгновенно заболевшей голове. – Надо бежать!» Красавчик оторвал взгляд от бумаг и хмуро глянул на меня. Красивое лицо его быстро приобрело оттенок удивления, брови поползли вверх. - Мелкая?! – ошарашено уставившись на меня, только и смог произнести Принц. – Да ну?! Решила вернуть деньги за рубашку? В прошлый раз тебя не догнать было...

Я сидел в гостиной в полной темноте, глядя на светящийся экран моего смартфона. Я звонил уже второй раз, но отец не брал трубку. Меня всё быстрее охватывало мрачное состояние беспробудной, липкой тоски, но я даже не пытался бороться с ней. Что ж, я знал, что с моим отцом шутки плохи, но сам решил рискнуть. Однако я не думал, что всё зайдет так далеко. И тем более, что это коснётся Веры. Надо же, а ведь он пошёл самым прямым путём, через все болевые к самому сердцу – просто забрал мою Веру и всё....

- Надя! – заорала я так, что у меня в глазах потемнело, и горло словно лопнуло под ударом чьих-то острых когтей. – Надя! Говори, что ты знаешь! Шуршание сменилось всхлипами и каким-то бормотанием. Всё какое-то «Вер, Вер, понимаешь…» - Василий Альбертович… Он… Его, когда на скорой увозили, он брату моему сказал, Гюго, ну, то есть Витьке… Черт… Витьке он сказал, чтобы тот документы начинал готовить для передачи его части бизнеса Кедровскому… Я больше ничего не слышала. Не слышала Надю. Не слышала больше вообще ни черта в этом мире...

Захрустел дверной замок, и я удивленно обернулась, глядя в сторону прихожей. Перевела взгляд на часы – без четверти пять. Неужели Макс так рано? Я закрыла крышкой пузатый фарфоровый чайник со свежей заваркой, одела на него тканевый чехол и вытерла руки о полотенце. Дверь щелкнула, тихо закрываясь. - Макс? – снова пытаясь узреть что-то в прихожей через гостиную, спросила я. – Ты так рано сегодня? Привет! Сердце сразу радостно заколотилось в предвкушающем волнении. В кармане моих легких тканевых шорт...

- Варя… - удрученно произнес Волков. Я подняла лицо, и поняла, что мы стоим у моего дома во дворе. Что вон там, прямо за вишней, виден мой подъезд. Я посмотрела на Дмитрия Романовича. Тот был хмурым, губы его были плотно сжаты – и весь он выглядел очень сурово, холодно, но в глазах я читала то ли боль, то ли сочувствие, сама не могла понять. Он вот сейчас назвал моё имя. Для чего? Позвал меня? Зачем? Чтобы сообщить, что мы приехали? Чтобы спросить что-то еще? Да, я была не в себе. Особенно сегодня...

Я чуть повернула голову, отстраняясь. - Кедровский, - прошептала я, едва приходя в себя. Я подняла взгляд на Макса и мягко, едва заметно улыбнулась. - Что ты делаешь, а? - То, что хотел сделать уже очень давно. У Макса, так же как и у меня, сбилось дыхание. Его взгляд был совсем другим, совсем не отчужденным и не мрачным, он смотрел на меня так, словно бы… Нет, не могу в это поверить. Кедровский улыбнулся, коснувшись моего лица и проведя по нему пальцем от скулы до подбородка. Я отвела взгляд. - Макс… - сказала я, закрывая глаза на мгновение...

Я направился к кухне. Замер практически сразу. - Тут труп женщины, - заметив на пороге кухни невысокую темноволосую женщину с прострелом возле сердца, сказал я. - Сейчас разберемся, – хмурясь ещё сильнее, сказал Максим. Он уже заметил труп парня на диване. – Уже два, значит. - Это Лида, - выдохнул Котовский, лежа за диваном и сжимая предплечья. – Домоработница…. На диване Денис. Тарасов Денис… Я чуть не врезался в стену, перескакивая через набросанные подушки. Остановился и резко обернулся к Котовскому...

Героиня хотела побежать за ним, но не смогла даже пошевелиться. А потом боль от страха усилилась, и воздуха стало не хватать. Она закричала и проснулась. Все окна были раскрыты настежь, ветер со свистом и шумом врывался в комнату, а от холода Героиня дрожала, как осенний лист. Она вскочила с кровати и подбежала к ближайшему окну – порыв ветра был так страшен, что им можно было бы захлебнуться. Но как только Героиня протянула руку, чтобы закрыть одну створку, то услышала тихий голос из темноты: - Героиня! Девушка обернулась, сдерживая дрожь, и увидела его...

Я хорошо слышала «Варя! Варя!»… Как этот голос напоминал мне моего возлюбленного Диму. Как бы мне хотелось, чтобы его голос был чуть-чуть поближе. Светлячки все разгорались, пели, а голос становился ближе… - Варя! Варя! Хруст веток, сигналы, крики. Ко мне кто-то подбежал, схватил за плечи, крепко прижал к себе. Это был Дима. Я захлопала глазами, окончательно просыпаясь и не веря в то, что происходит. - Я ещё сплю… - прошептала я себе под нос. Но Дима отстранился от меня – его бледное, красивое лицо было прямо передо мной...

«Алёна, куда перенесли-то? Вы в какой аудитории?» Пока ехала на лифте, пыталась отдышаться. Я ещё никогда не ощущала себя такой всклокоченной и неаккуратной. Какой ужас. Ненавижу опаздывать! Добежав по пустому коридору до аудитории, я постучала в дверь и сразу же распахнула её. Все взгляды в аудитории мигом устремились на меня. Я же… Я ошеломленно смотрела только на аспиранта, который, приподняв бровь, наблюдал за мной с лёгкой усмешкой. - Опаздываете, госпожа Соколова, - протянул он. - Да ну, разве я опоздала? – собравшись в одно мгновение, отпарировала я...

- Вера! – кричала Надя в трубку. – Вера! Я тебе скинула адрес больницы, ты можешь приехать! Но только вечером! Пока не пустят, сказали! Вер, Василий Альбертович в сознании, слышишь? Вера… Гюго сам позвонил Максиму Кедровскому, сыну Сергея, но тот отказался объясняться, сказал, что мы бред несем, а у него типа важная сделка и послал нас всех к черту…. Все вдруг словно выцвело. Кедровский Максим – сын Сергея. Его доли в бизнесе отца не было, у него был свой собственный. Этот козёл мог знать о том, что произошло...

Я посмотрела на врача, на моего будущего начальника, на сурового врача, о котором здесь легенды слагали, на этого самого Волкова. И всё, всё... моё сердце, кажется, остановилось навсегда. Мои глаза, наверное, так округлились от ошеломления, а взгляд и вовсе, должно быть, выдал меня, наполнившись восхищением. Боже мой... Это тот самый Волков? Да? Правда? Он был красив. Красив и мужественен. Дмитрий Романович был выше среднего роста, в хорошей форме. Темноволосый, с густыми бровями и невероятными синими глазами...