Александр Карпов

У прапорщика ничего не было за душой – ни стыда, ни совести. Случилось Саньке побывать как-то на уборке картофеля и прочих овощей для своего батальона в одном из совхозов. Приключился там занимательный случай с их сопровождающим, прапорщиком Ирдынским (фамилия вымышленная). Добирались до совхоза на «ЗИЛах». Правда, в колонне шла ещё «шишига», но она была загружена сухпайком и солдатским скарбом. Ребята, пристроившись на лавочках, сколоченных для такого случая, радостно ловили струи ветра, бившие в лицо, балдея от смены обстановки на ближайшее время...

Встал крестьянин на заре, чтобы убраться во дворе. Покормить курят, утят и визгливых поросят. Проводить в луга бурёнку, как жена закончит дойку. Тяпнуть соточку-другую не винца, в огороде порезвиться с утреца. Апосля квасца холодного хлебнуть, крякнуть зычно. Воробьёв с куста спугнуть. А жена тем часом завтрак гоношит. Самоварный дух на всю избу стоит! Яичницу поджарила, напекла блинов, сальцо на сковородочке. Садись, мой муж, за стол. До обеда грядки пропололи дружно. Подгнили жердины, поменять их нужно...

В деревне признаком достатка является количество мышей в амбаре. Осенний вечер в самом разгаре, опорожнив несколько бутылочек портвейна, молодёжь слегка заскучала. Бильярд и карты надоели. Для танцев не было настроения, да и народу было немного. Будний день. Танцульки по выходным закатывали, когда народ домой собирался. Студенты и работающие по другим деревням приезжали подхарчиться мамкиными пирогами… - А поедемте кататься на машине! Предложила Катька. Её предложение было встречено честной компанией...

Плох тот солдат, который не мечтает стать дембелем! Поёживаясь от довольно прохладного утреннего ветерка, Санькина бригада, молча покуривая под рёв прогреваемых невдалеке реактивных двигателей, хмурясь, разглядывала новый объект. Объект представлял собой сложенную из кирпича коробку высотой этажа в три, увенчанную железной конструкцией, сваренную грибом. Холодный ветерок гулял по помещениям командно-диспетчерского пункта (КДП) проникая во внутрь через оконные проёмы, которые, в свою очередь, пялились на хмурых солдатиков чёрными провалами, лишёнными остекления...

— Рядовой, ты куда это с автоматом? — Вы. — Что вы? — Обращайтесь к воину с автоматом на «вы», товарищ прапорщик. Октябрь радовал сухой и тёплой погодой, насколько это возможно в наших широтах. А ещё больше радовала нерасторопность интендантов, пошла уже вторая неделя, как Санькина бригада откровенно била баклуши на вверенном ей объекте. Вовремя не завезли кирпич… Деловая суета стройки замерла на уровне второго этажа возводимой котельной. Правда, бригада тоже в один миг лишилась своих привилегий...

Ефимка и Акулина уже несколько часов сидели в уголке шумного трактира. Нетронутый остывший чай в чашках, подсохшие блины… По воле случая Ефимка в тысячи километрах от родных мест среди праздной городской публики нежданно-негаданно встретился с женой Ерофея Акулиной… Вопросов к этой женщине у Ефимки было много. Правда, и она не стала запираться, скинула с души груз, давивший её много-много лет… Золото пленит… Стоит только разок подержать в руках только что добытый приятно-тяжёлый самородок, ощутить...

Куёшь своё счастье на несчастье других? Помни! Закон бумеранга никто не отменял! У Саньки в бригаде завёлся стукач. Но о нём потом сказ будет, начну с самого начала. Как-то так получилось, что подполковник из штаба невзлюбил Саньку. За что и почему? Вопрос, конечно, интересный, но безответный. Как можно с иронией сказать, на вкус и цвет товарищей нет… О нелюбви подполковника Санька случайно узнал от ротного. После очередного присвоения званий, раздачи грамот и вручения наград Санька знакомой тропой буксировал перебравшего на праздничном «фуршете» капитана домой...

Ученье свет, а неученье — ать-два, ать-два. Проводив высоких гостей, Санька устроил разнос подчинённым за подставу. — Поспешил, заторопился, чёрт попутал, когда хватал бутылки в погребе по просьбе повара Ромки… Каялся Лёшка с видом побитой собаки… Но ведь обошлось, пронеслась туча стороной… Обошлось-то обошлось, но разгильдяйство должно быть наказано… Чтобы в другой раз при любом действии в первую очередь голову включать, а не другие части тела… В наказание вместо послеобеденного перекура Лёшка должен был заполнить водой все ёмкости в баньке...

День да ночь — сутки прочь, а если лето за весной, то цельный год с плеча долой! Время оно только в детстве идёт тихо и неспешно. С каждым последующим годом бег его ускоряется… И вот оно! Незаметно подкрался тот возраст, когда время мчится вскачь. Задумок много, дел куча, а времени на всё не хватает… Сутки безобразно коротки, к тому же пролетают в один миг… Прошло какое-то время с тех пор, как Ефимка с дедом Ринчином привезли домой сундучок с ерофеевским кладом. Да, первое время клад окрылял, золото кружило голову, но постепенно всё сошло на нет...

- Ну а как у вас с дисциплиной, сержант? - Всё нормально, товарищ полковник! Мы с ней ежедневно боремся! Заканчивалась вторая неделя дачной эпопеи. Этим утром наблюдалось небольшое оживление среди сплочённого воинского отделения. Акромя привычных ежеутренних гигиенических процедур, ребята помылись прохладной речной водой до пояса, подшили свежие подворотнички на «вэсохи». Короче, проделали всё то, чем занимались вечером перед вылазкой в деревенский клуб. Только сегодня иметь более-менее приличное обличие предстояло не перед деревенскими хохотушками, а перед «батей», то бишь комбатом...

Солдат стройбата обязан уметь делать всё! Вот только всё это делать он не обязан! Тёплым майским утром, после утреннего развода, взводный оставил в казарме Санькину бригаду. Как вы уже знаете, состояла она из пяти человек и между собой называлась бригадой «Ух». Ребята недолго гадали, куда в этот раз их закинут по приказу Родины для свершения великих дел… Ротный всё объяснил доходчиво и лаконично: Санькино отделение передаётся во временное командование жене комбата Антонине Петровне. Подчиняться беспрекословно...