Мировая Экономика

Почему нельзя полностью избежать трудовую миграцию? В эфире экономика по-русски Дмитрий Чернейко с Михаилом Хазиным обсудили актуальную тему: Дмитрий Чернейко: Когда вы говорите, условно:”уберем мигрантов из такси”  Вы не уберёте гражданина Киргизии, вы не уберёте граждан Российской Федерации, которые приехали поработать в такси из Дагестана, из Чечни, из Ингушетии, Кабардино-Балкарии. Вы не можете с этим ничего сделать. Это уже другое совершенно юридически... А что вообще делать надо? Ну, берём, допустим, водителей общественного транспорта.  Очень простой вопрос. Российская Федерация признаёт водительские удостоверения для работы по найму только двух стран. Это Киргизия и Белоруссия. И получается, что если бы речь шла о 2019-м годе, то мы мигрантов бы сильно не заметили. Сегодня мы их замечаем.  Потому что в местах приложения труда: стройка, доставка, гостиничный бизнес — не умеют сегодняшние работодатели нормально работать с персоналом. Я не буду называть фирмы, но работаю с очень серьёзными структурами федерального уровня, и из них могут работать в условиях сегодняшнего рынка без особого дефицита и даже без привлечения иностранных граждан. В других структурах, где есть привычка к дешевому труду и решать все вопросы количеством, а не качеством, возникают очень большие проблемы, и иностранцы очень даже нужны. Вот этот рынок складывался у нас в миграционного труда 30 лет,  И очень быстро его поменять трудно. Но трудно поменять, потому что есть такое понятие, как инерция мышления. Инерция мышления работодателей, инерция мышления всех игроков рынка и инерция поведения. Вот с этим разбираться очень-очень-очень тяжело. В продолжение темы: Завораживающие перспективы свободного движения труда и капитала в России

О чём говорит растущий грузооборот российских портов? В эфире радио Спутник Михаилу Хазину был задан вопрос: Росморречфлот оценил грузооборот морских портов в этом году. Выяснились, наверное, не очень такие громкие цифры, но тем не менее, все-таки на 5% грузооборот вырос. Михаил Хазин: Опять в рублях? Евгений Майструк:. Нет, в тоннах. Михаил Хазин: Это лучше. 5% в тоннах лучше стало, верю. Это, кстати, между прочим, говорит о цифрах. В тоннах на 5%, а в рублях на 15%. О реальном уровне инфляции. Евгений Майструк:. Возможно, так и есть. Только другое дело, что ранее в ассоциации морских торговых портов говорили, что грузооборот морских портов уменьшился на 3,4% за январь-май. В общем, откуда тогда такие разные данные берутся? Может быть, одно судно не учли или два? Михаил Хазин: Не, ну там как бы сложно, потому что вы еще учтите, у нас же речной флот, он ходит, ну, грубо говоря, с мая по сентябрь. Поэтому цифры, грубо говоря, морское упало там на 3%, а речное выросло на 6%. Вот вам получилось. Я же говорю, оценивать надо очень аккуратно, что означают цифры. Российская экономика сейчас болтается около нуля. Она начала расти в 2023 году, но повышением ставки ее прижали. Сейчас цель, которую поставил перед собой МВФ, поднять ставку еще, чтобы экономика стала падать.  Но если экономика падает, то в одних отраслях минус 5%, а в других плюс 5%. Такого, чтобы минус 50 не бывает. По этой причине. А 5 это слишком мало, чтобы говорить о тенденциях. Тенденция это плюс 15. Поэтому пока рано. В продолжение темы: Экономические последствия в случае нарушения транзита через Балтийское море

Почему для распада ЕС всё готово? В эфире экономика по-русски российский экономист раскрыл актуальный вопрос: М. Х.: В ЕС должны будут прийти к власти новые партии. На первом этапе будет попытка выставить фикции. То есть такие же либеральные партии, но с немножко более жесткой риторикой. Мы их видим. Во Франции это Марин Ле Пен. Марин Ле Пен это совершенно такой классический правый 70-х годов. Такой Жак Ширак. Просто по нынешним либеральным временам ее выступления выглядят страшно агрессивными и жесткими, но в реальности она ничем не отличается от Жака Ширака. Ну вот по ценностям и по всем остальным. Пока ее либеральная команда не пускает, но по мере развития кризиса ее пустят. Потому что иначе нельзя, иначе опасно. Далее соответственно появление партии альтернативы для Германии. Могу вас уверить, при том всесилии немецких спецслужб, которые имеют место, причем не только политических, но и финансовых, обвинить любого лидера партии в том, что он не доплатил налоги, что он где-то занимался финансовым мошенничеством. Ничего не стоит. И по этой причине эти люди не могут не слушаться либеральную команду у власти в Германии. Это более правая риторика, немножко менее либерально агрессивная, но это все то же самое. И давайте смотреть, они должны прийти к власти. Пока они еще не пришли. Значит это выборы, еще одни выборы. Они должны сформировать правительство. Они должны показать, что это правительство по своей программе ничем не будет отличаться от предыдущего, ну за исключением маленьких вещей. Они должны продолжить кризис. И только после этого появиться новые партии не могут, потому что им не дадут. Их просто не зарегистрируют. И по этой причине будущее Евросоюза и Германии фактически однозначно – это распад. Потому что всё дырки для выпускания пара закрыты. Экономическая политика федеральной Германии и Евросоюза меняться не будет. К этому и нет объективных причин. В Европе нету экспертов экономических. Я просто это знаю. Я туда ездил, я пытался с ними разговаривать. Я там разговаривал с Сарой Вагенкнехт  лет пять назад. Я там еще с кем-то разговаривал. Из лидеров левых. Тогда еще не было партии Сары Вагенкнехт. И пытался с ними поговорить. Они не понимают, не видят и боятся до безумия. Причем они боятся не столько социализма как такового. Многие из них при социализме жили и ничего бы никакого ужаса при этом не испытывают. Они боятся своих же собственных спецслужб, которые им лично попортят жизнь так, что будет ужас, ужас, ужас. Вот это вот реальные их проблемы. По этой причине они не будут ничего менять. Ну и потом не забудьте, что деньги они получают от традиционных структур. А что это означает? Это означает, что, то давление, которое будет изнутри, оно будет, не находя выхода, будет вести к взрыву. В продолжение темы: Решатся ли США отказаться принимать доллары пущенные по миру?

Сколько китайцев работает в Питере? В эфире экономика по-русски Дмитрий Чернейко с Михаилом Хазиным обсудили актуальную тему: Очень большой пласт труда, который, как я понимаю, не очень был заметен государством, занимали китайцы. Но после ковида этот пласт исчез. Или он снова возрождается? И что с этим делать? Дмитрий Чернейко:  Если мы говорим про граждан Китайской Народной Республики, их в больших количествах в Петербурге в качестве работников не было и сейчас нет. Это измеряется там несколькими сотнями человек, максимум в доковидной период, это несколько тысяч, там до 5-6, не больше. То есть так называемого засилия китайских граждан никогда не было. Михаил Хазин:  Но легенды существовали. Я просто помню, в 2018-2019 году весь Питер был в китайских экскурсиях, и их жизнь, их передвижение и всё остальное – это был чисто китайский бизнес. Дмитрий Чернейко: Если вы возьмёте серьёзных китайцев, то это уже граждане Российской Федерации.  И гостиницы, рестораны, рестораны, в первую очередь, китайские, вы там граждан Китая почти не найдёте. Но ещё раз повторю, на, по сути, 7-миллионный город, тысячи граждан Китая работающих, я могу более точную цифру посмотреть, вообще не играет никакой роли. Это не о том речь. В Китае зарплата средняя, практически такая же, как в России, понимаете? В продолжение темы: Чья тактика экономической экспансии окажется эффективней?

Под кого уйдёт Ближний Восток после потери влияния США в регионе ? В эфире Вести Кавказа Михаил Хазин сделал ряд важных пояснений: Обратите внимание, что Соединенные Штаты Америки уже дважды - первый раз с Раиси, а второй раз вот сейчас, выходят на переговоры с Ираном по Ближнему Востоку. По одной единственной причине. Иран - это единственная страна, которая способна в этом регионе навести порядок. Держать этот порядок своим ресурсом. Если Иран не сможет, то уже точно никто не сможет. Я когда писал работы по Израилю, я наткнулся на один такой интересный факт. Как вы думаете, кто был одним из первых спонсоров сионистов 19 веке?  Это был шах Ирана Насреддин, который дал через господина Полякова, Лазарь Поляков с братьями, они строили синагоги, вот они хоральную синагогу построили в Москве и такую же в Питере. И вот через них, собственно говоря, шах Насреддин, его так у нас называли, дал очень много денег на сионистское движение. В итоге все получилось, мягко говоря, не так, как на планировали персы. Иногда ты делаешь шаг и тебе кажется, что он в нужную сторону, а на самом деле ты падаешь в трясину. А сегодня Израиль и Персия современная отнюдь не друзья. А кстати, я вот не исключаю, что со временем все изменится и как раз Израиль и Турция могут подружиться, поскольку у Израиля и Турции очень такая интересная история дружбы. Я же сейчас говорю не про то, как хорошо и как плохо. Я говорю про то, что американцы делают. То есть американцы, им надо уходить из региона. И они прикидывают, что единственный, кто может в этой ситуации, это Иран. Вопрос студии: Мне кажется, что в ситуации, когда монархии залива явно противостоят Ирану, им ближе геополитически Турция, то Турция плюс монархия залива, это большая сила, чем Иран. Вне зависимости от личных симпатий, антипатий, что называется. Я просто в данном случае, я просто геополитически смотрю на ситуацию. Хазин: Понимаете, что монархия залива спят и видят ликвидировать Израиль? Но ликвидировать Израиль они сейчас не будут. Потому что Израиль для них не представляет такой угрозы, как Иран. Потому что с Ираном они борются за Персидский залив, который они сами называют арабским. То есть они его даже персидским не готовы назвать. В продолжение темы: В чём сила проекта Север-Юг и почему новая индустриализация коснётся не всей Евразии?

Почему нельзя повторить экономическое чудо гитлеровской Германии? В эфире экономика по-русски российский экономист раскрыл актуальный вопрос: Как можно остановить социальный взрыв? Либо с диктатурой. Тут мы уже говорил – три варианта. Первый – это религиозный фундаментализм. Второй – это националистический. Третий – это коммунистический. Коммунистический не дадут, потому что коммунистов всех будут убирать. Любого, кто пытается что-то сказать в этом направлении всерьез. Религиозный - эту нишу захватили мусульмане. И, кстати, в некоторых странах Евросоюза они вполне могут взять власть. Ну, разумеется, с полным разрушением всего экономического комплекса. А все остальное – это фашизм. То есть, иными словами, мы получим либеральный фашизм, национализм. Но фокус состоит в том, что он будет не в состоянии удержать экономическую систему. Я напомню, что Гитлер пришел к власти в 1933 году на фоне жуткого совершенно кризиса, но дальше начался экономический рост. Вот в этом весь фокус. Что Европу ждет еще много-много-много лет экономического спада. И фашисты победить не смогут, ну, какое-то время, по банальной причине. Потому что они не предъявят экономической модели, которая бы обеспечила экономический рост. Невозможно. Человеку, который привык жить в среднем классе – да, он ужимается, он считает каждую копейку, он не может платить за тепло, еще чего-то, еще чего-то. Напомню, что в восточной Германии зимой холодно. Но, тем не менее, он все-таки рассчитывает некий вот этот вот уровень жизни сохранить. Объяснить ему, что он должен перейти в ситуацию, при которой он должен жить в комнате, в коммуналке, что он должен зимой сильно мерзнуть. И, соответственно, что еду он будет покупать крайне редко, такую нормальную, а, может быть, и вообще покупать не будет, а будет есть какие-то помои, как какой-нибудь батрак. Вот это объяснить крайне сложно. И до тех пор, пока страна не повернется вот к этому состоянию, как это было в 20-е годы в Германии, в 20-е годы прошлого века, фашизм прийти не может. Нет, будут бегать фашисты, будут усиливаться фашистские партии, но большинство они получать не будут. А в процессе при этом управление отдельными регионами Германии будет сильно ухудшаться, потому что в одних регионах будет чуть получше, а в других чуть похуже. А предлагать нечего. И вот эта вот картина взаимных склок на верхнем уровне при полном отсутствии какой бы то ни было экономической модели и, соответственно, конфликты на уровне Брюсселя.