Сказочный улей

У ёжика Колючика, того самого, который спас лесной Родник Радости и помог упавшей Звездочке вернуться на небо, была тайна. Тайну открыла ему Звездочка, когда они вместе искали волшебное сердце. Ежик слушал подругу, ее восхитительный рассказ о том, как она пережила такое необыкновенное путешествие с неба на землю, и вдруг заметил: - А я никогда никуда не путешествовал…Так разве что, до края леса нашего дошел… Звездочка вдруг рассмеялась: - А ты и не знаешь, что совершил космическое путешествие вокруг Солнца? Нам с неба это хорошо видно! - Как? - Колючик даже растерялся...

В густом сказочном лесу, где медведь держит пасеку, а крот проводит научные эксперименты, ранним воскресным утром случился небывалый переполох. Ворон Карр, корреспондент лесных новостей, как безумный летал по всем лесным закоулкам и громко каркал: - Контакт с внеземной цивилизацией! Крр-рушение инопланетного корабля на Большой Сосновой Поляне! Одинокий прр-ришелец среди нас! Все лесные жители собрались на поляне, посреди которой, действительно, стояло неведомое существо – небольшое, с пупырчатой зеленоватой кожей и огромными печальными глазами...

В густом медовом лесу, где пчёлы разговаривают стихами, а малина сама падает в рот, жил медвежонок Потап. Он был самым нетерпеливым медведем на свете, так что его прозвали Торопыжка. — Хочу мёд! — кричал Потап и тут же лез в улей, получая укусы. — Хочу рыбу! — и наш Торопыжка шлёпал лапой в воду, распугивая всех обитателей речки Серебрянки . — Хочу ягоды! — и медвежонок срывал их еще зелёными, а потом плевался. Однажды Торопыжка увидел, как барсук Терентий собирает целебные коренья. — Вот! — обрадовался медвежонок...

В том самом волшебном лесу, где даже муравьи хранят кусочки радости, произошла невероятная история — заяц Шустрик впервые в жизни всерьёз рассердился. Всё началось с того, что Шустрик решил вырастить самую большую морковку в лесу. Он выбрал лучшее семечко (то самое, что случайно закатилось в его нору прошлой осенью), рыхлил землю каждый день (и даже ночью, если просыпался), поливал росой, дождевой водой и даже слезами умиления (когда представлял, как все будут восхищаться). И вот — морковь выросла! Крупная, сочная, с пышной ботвой...

В том самом волшебном лесу, где бобры строили музыкальные плотины, а лягушонок Квак дирижировал лужами, случилась беда — пересох Родник Радости. Ёжик Колючик, который любил пить там росу по утрам, вздохнул: — Без родника и трава не растёт, и ягоды кислые, и настроение — хоть в спячку ложись! Надо искать новый дом! — Останемся без иголок, если уйдёшь! — шутили друзья. Но ёжик твёрдо нацепил на спину гриб-дождевик на случай дождя, запас черничных ягод и карту, нарисованную кротом Прохором (она заканчивалась на границе Леса Теней)...

После истории с батарейкой крот Прохор стал настоящей знаменитостью. Но ему не давал покоя один вопрос: — Почему все мои открытия случаются после того, как я основательно промокну под дождем? Действительно, стоило ему начать копать новый тоннель или поставить важный эксперимент — тучи сходились как по заказу, и Прохор в панике бросал всё, чтобы не утонуть. Проблема была серьёзной: чернильные записи размывало, карты тоннелей превращались в кашу, а однажды его коллекция блестящих камушков уплыла в ручей прямо сквозь стену! — Надо предсказывать дождь! — решил Прохор...

Весна в том году выдалась бурной — солнце растопило снега, дожди лили не переставая, и речка Серебрянка, обычно такая смирная, разлилась так широко, что затопила пол-леса. Барсук Терентий, выглянув из норы, ахнул: — Беда! Вода поднимается — скоро зальёт муравейники, норы и даже грибную библиотеку! Семья бобров — папа Демьян, мама Дина и их детишки Семён и Савелий — собрали экстренный совет: — Наша плотина у старой ольхи не выдерживает, — сказал Демьян, — но если мы построим новую систему запруд,...

Рядом с лесом, где тропинки петляют, как любопытные змейки, жила девочка-радость. Её звали Веселинка, и была она похожа на солнечный зайчик — такая же яркая, тёплая и так же, как солнечный зайчик, она ни минуты не сидела на месте. Однажды в лесу случилась беда: пропал Ручеёк — главный поставщик смеха для лесных жителей, ведь его журчание было самым весёлым звуком на свете! Вместо него осталась лишь глубокая трещина в земле, похожая на хмурый рот. Все лесные жители впали в уныние: ёжик свернулся...

"Дедушка Терентий, а правда, что когда-то на наш лес нападали тучи саранчи?" — спросил как-то бельчонок Пуфик, разглядывая старые зарубки на дубе. Барсук отложил книгу (вернее, гриб-дождевик с надписями), поправил очки и начал рассказ… Лето выдалось жарким. В один душный полдень небо потемнело — но не от туч, а от миллиардов крыльев прожорливой саранчи. — Саранча! — закричала сова Ульяна. — Они съедят все листья, всю кору, даже краску с мухоморов! Среди лесного народа поднялась страшная паника:...

В тенистом уголке волшебного леса, под старым трухлявым пнём, жил червячок по имени Мирон. И было у него одно странное свойство — куда бы он ни собирался, он всегда опаздывал. На совет зверей? Приползал, когда все уже расходились. На праздник росы? Успевал только на высохшие капли. Даже на обед к муравьям приходил ровно в тот момент, когда крошки уже подметали. — Может, у тебя часов нет? — спрашивал барсук Терентий.. — Или лапок мало? — добавлял, смеясь, ёжик Колючик.. Но Мирон лишь вздыхал: — Я же очень стараюсь...

В подземном лабиринте на опушке волшебного леса жил крот по имени Прохор. В отличие от сородичей, обожавших копать туннели-горки и комнаты для червячных чаепитий, он мечтал о великих открытиях. Однажды, прокладывая новый ход, Прохор наткнулся на ржавую цилиндрическую штуку с надписью «Duracell». — Батарейка! — прошептал он (как-то раз услышал это слово у костра лесников). — Источник таинственной энергии! Он тайком утащил её в свою подземную лабораторию (переоборудованную кладовку с чернильными орешками и лупой из капли смолы)...

В тростниковых зарослях у светящегося ручья жил лягушонок по имени Квак. Все вокруг знали: он — самый первый заводила в болотных хорах. Но мало кто догадывался, что Квак... совсем не умел петь. Каждый вечер, когда хор лягушек начинал свою трель, Квак ловко притворялся: раскачивался на кувшинке в такт; надувал горловой мешок как настоящие певцы, даже открывал рот — но вместо громкого кваканья издавал лишь тихий писк, похожий на скрип несмазанной двери. «Странно, — думал он, — все квакают с рождения, а я...