waterveg

Воспоминания о мореходном училище. Посвящается ныне здравствующим и безвременно ушедшим однокашникам 6-й роты судоводителей Таллинского мореходного училища ММФ 1972-го года выпуска. Первым ушел Сережа Рожновский из 2-го взвода, погибший в первый же год после окончания на Дальнем востоке... Отец родной, командир 6-й роты капитан-лейтенант Песков не любил своих детей и терпел эту сволочь из чисто прагматических соображений: в Таллине, да при торговой мореходке, всяко лучше служить, чем где-нибудь в Североморске или земле Франца Иосифа...

Леня. Леонид Михалыч, мой однокашник с параллельного курса, по окончанию училища пульнул в стол диплом механика-универсала, а жизнь дал тоже новенькому военному билету офицера запаса. Лейтенант званьице невесть какое, а все ж на казенной службе и не штормит. Я без раздумий отдался любимой штурманской профессии, а он, возглавив швейный цех женской тюрьмы, двинул по линии МВД. Спустя двадцать лет, оставив торговый флот, я прозябал в рыболовецком колхозе, а мой друг, на пошиве фуфаек как раз настрочил себе на «подполковника», но не случилось...

Глава 10. Последний аккорд Утром все завертелось с новой силой, только механики после ресторана были тяжелы на подъем. Пытаясь разбудить, капитан попинал их и плюнул. – Коля! Где Коля?! Буратина, как пришибленная мышь, сидел в кают-кампании. – Коляня! Сейчас поедем. Механики не в состоянии, так что запускай машину и будь на реверсах. Давай-давай, дело привычное. – Вилнис присмотрелся. – Что-то мне портрет твой не нравится, башка какая-то граненая… Ты в порядке? – В порядке. – буркнул Коля и пряча глаза, выскользнул в двери...

Глава 9: Вентспилс Проснулся перед полуднем от ощущения ритмичного движения. Двигатель работал ровно, в полную силу, толчками двигая пароход к берегу. – Наконец-то! В щель между шторок было видно, как стоя на одной ноге, Иваныч тщетно пытался напялить вторую штанину, но жирная жопа вкупе с качкой, всякий раз рушила его равновесие, и он шлепался на диванчик. – Чего ты паришься?! Сидя одевайся! Мне в туалет надо! – но, лучше бы я этого не говорил… На большом, малом ли пароходе, день перед приходом всегда суматошный в делах и душах людей. Все в ожидании чего-то необычного, праздничного, но, сегодня боюсь, несбыточного...

Марьяша и сама не заметила, как интернет-общение с Николаем Николаевичем переросло в глубокое всеобъемлющее чувство. Тысяча восемьсот сообщений об искусстве, космосе мироздания, человеческих отношениях и в итоге – любовь. – Ах! Я вся горю… – Светлая слезинка скатилась по ее щеке. Положив руки на стол, она не сводила с монитора полного любви взгляда. В этом мужественном лице все было знакомо: слегка торчком щеточка усов, губы, тронутые таинственной улыбкой и орденские планки на мощной груди. Разведчик-нелегал!...

Глава 7: Возвращение блудных. В ожидании ужина мы сидим в капитанской каюте. Приятно пахнет разогретой канифолью, Вилнис шустро тычет отверткой в потроха древнего радиоприемника, оставляя на плате серебряные капли, елозит паяльником по клеммам, но транзистор только хрипит и воет. – Дай покою. Пустая затея, выбрось ты его на хрен. – Я перелистываю газету на латышском языке. Вилнис, с остервенением выдрал припаянные цветные проводки и бросил в картонный ящик. – Как думаешь, Володя, они вернутся с вечерним автобусом? – Конечно! Матти – безусловный лидер в тандеме. В хорошем смысле. – Ну не скажи! – Он не разделял моего оптимизма...

Глава 5: Остров. Вечер на рейде и утро у причала. Жизненное пространство на нашем судне столь мало, что укрыться от чужих глаз можно только в койке. Пролетариат числом десять живет в носовом кубрике без «удобств». Если малую нужду они справляют прямо из дверей на палубу, то в остальном – пожалте в «город», кормовую зону обитания. Здесь живем мы, «белая кость», по две персоны в каюте. Как в тюрьме, но всяко лучше, чем они. Путеводитель по нашей деревне прост: шаг влево от моей двери – кают кампания; три шага вправо – общий туалет-умывальник-душ в единственном экземпляре и рядом – нора механиков; шесть шагов вправо – капитанская каюта, дверь в дверь – камбуз...

3 глава: Иваныч. В свои 55, Иваныч чувствует себя на коне в любом состоянии. Самолюбив, напорист, циничен, по-бабьи сварлив и всегда прав. Когда-то давным-давно мечтательный юноша из казачьей станицы прибыл в эти края покорять море и все – пропал казак. Начинал матросом на траулерах, затем окончил штурманские курсы 200-тонников, быстро стал капитаном траулера, а сейчас, при обилии образованных специалистов, медленно, но, верно, катился вниз по служебной лестнице. Впрочем, были и другие, веские причины падения… Он уже и забыл, когда последний раз посещал отчий дом...

ISBN 978-9949-88-507-7 Сказ о нём... Повесть 1-2 главы Негрустная морская история времен перестройки. У каждого были свои восьмидесятые… Эта повесть – ироничный взгляд автора на кусочек собственного прошлого. В то время в Большой стране дул ветер переменных направлений, и никто не мог предположить, что все закончится ураганом. Книга о море и не только, по замыслу автора, предназначена для всех категорий читателей возраста 18+. © Владимир Липатов Слово автора Листая свои старые, совсем не литературные записки, я вдруг наткнулся на пометку «Рыбколхоз 84–87 гг...

Кругом враги... Глава 3 В половине двенадцатого, невыспавшийся и разбитый, я спустился в кают-компанию. Матросы за соседним столом смотрели польский видеофильм, шумно обсуждая перипетии событий трехсотлетней давности, связанных с пришествием польских посланников к папскому двору. Эти посланники мужеского полу, изрядно накрашенные и обряженные в женские одежды, совершили в святилище некий недвусмысленный танец, что вызвало дикую радость пиплов, дескать, знай наших, мы – первые! Быть может, все было не так и это плод извращенных фантазий режиссера? «Он так видит»...

Повесть. Владимир Липатов ISBN 978 - 9916 - 4 - 0562 - 8 Предисловие Записная книжка пестрит номерами телефонов, электронными адресами, именами тех, с кем пришлось работать в море. Эти люди не являлись друзьями по определению, просто на данном отрезке жизни с ними было комфортно. Расставаясь, мы обещали держать связь, но ни с одним из них я больше никогда не общался. Так устроен наш мир – новый контракт, другое судно, другие люди. В калейдоскопе лет мелькали пароходы, города, страны, я приобретал и терял друзей, оставляя в памяти только наиболее яркие лица и события...

Та самая фигурка из Касабланки Говорят, одним из признаков графомании являются нудные авторские «вводные», предваряющие самоё произведение, как таковое. Эти сермяжные экскурсы в историю, политику, людоведение, вызывают у искушенного читателя головную боль, тошноту, злобу и, быть может, даже ненависть к автору. Ну, поди прочти десять листов предисловия, чтобы дожить до трехстраничного, часто сомнительного текста… И я с Вами, мой терпеливый читатель, согласен, но не отрекусь. Предисловие. Stowaway дословно - «безбилетный пассажир», а проще - нелегальный иммигрант...