О Москве и не только

Московская парадная или мой мир не будет прежним. Не только в Питере имеются живописные подворотни, очаровательные проходные дворы, разнообразные дворы-колодцы, парадные со скульптурой и исключительным оформлением и многое другое. В Москве тоже есть, надо только знать места. "Дом Бояровой" имеет превосходную парадную. И это в Москве. Назван дом по первой владелице — крестьянке из Рязанской губернии Федосьи Бояровой. Кстати, то, что у неё был статус крестьянке, совершенно не означает, что она была не при деньгах. Некоторые представители крестьянского сословия имели за душой капитала побольше, чем у какого-нибудь купца. Такие вот были крестьяне до революции: могли себе забабахать доходный дом в центре города. Боярова была дама ушлая и в марте 1917 выставила дом на продажу. Чувствовалась, что в будущем начнутся крутые виражи... Зато впереди было ещё много весёлых дней, поэтому покупатель нашёлся практически сразу. Следующей владелицей дома стала генерал-майорша Софья Бельград, которая смекнула, что крутые перемены ещё ближе, а весёлых дней не предвидится, и уже через два месяца перепродала дом. Время начиналось мерзкое, и приходилось играть по мелкому. В деньгах она потеряла, но, как показало будущее, сумела сохранить хоть что-то. Новые владельцы — Мещанин Длугач и купец Ремез — поплатились за прямое, брезгливое отрицание реальности и надежду на лучшее завтра. Дом был национализирован, а в 1922 г. передан в ведение Жилищного товарищества коллектива рабочих 11-й типографии. На этом крутые виражи в истории дома кончились. Сейчас тут всё спокойно. Внутри стоят креслица и растения, создающие уют, и как-то органично это сплетено с торжественностью скульптур атлантов. А ещё дореволюционная керамическая плитка в превосходном состоянии. На экскурсии "По переулкам, подворотням и московским изогнутым улочкам" оказались с экскурсантами в парадной по приглашению вахтёра. Добрая женщина любезно пригласила толпу из 18 человек зайти вовнутрь и повосторгаться. Спасибо ей огромное!

Массовая жилая застройка глазами художников в советские времена. В СССР строительство жилых домов встало на промышленные рельсы, в связи с чем деревни, леса, просторы полей исчезали. На их месте вырастали одинаковые дома, превращая живописные территории в монотонное и эстетически непритязательное зрелище. Случалось, что человек оказывался в другом городе и обнаруживал себя в пространстве, абсолютно идентичным с тем, где он живёт. Настолько всё стало типовым и одинаковым (вспоминайте "Иронию судьбы"). Зато люди получали квартиры! При таком раскладе все эстетические притязания становились несущественными. И всё было бы хорошо, вот только на некоторые моменты не получалось закрывать глаза.👀 Некоторые улицы проектировались с чудовищными виражами. Дома могли быть построены качественно, а могли и не очень. Хорошо, если ванна и батареи установлены в квартире, ибо случалось, что они отсутствовали. Пойти и купить в новое жильë что-то недостающее - сложный трюк. И дело не в деньгах. Страшное слово "дефицит" правило балом. Люди пытались осознать себя в этой реальности. Получалось не у всех, и самоанализ сдавал свои позиции. Положение было весьма серьëзным, для некоторых даже трагическим. Оставалось лишь шутить, что получалось весьма неплохо. Кстати, пока мне не встречалось карикатур о современном массовом строительстве. Тут либо совсем не до смеха, либо всё обстоит хорошо и совершенно отсутствует повод для шуток.😉

Чем больше разрастались города, тем чаще в них не хватало жилья. Так происходило из века в век. Человечество придумало способ решить проблему — строить дома, собранные из элементов — недорогих, пластичных материалов, производимых в промышленных масштабах. Вроде бы всё здорово и прекрасно, только здания получались, мягко говоря, невзрачными. Они множились с невиданной скоростью, пожирая леса и луга. При таком раскладе ландшафтная архитектура вышла из чата: пространство для жизни становилось блёклым и унылым. Но никто не пенял... Тут уж либо жильё каждому, либо красота не для всех. Разве можно сделать так, чтобы и волки были сыты и овцы целы? Можно! Дома на Песчаных улицах, прозванные по фамилии создателя — «Розенфельдовскими», могли изменить этот невзрачный мир. Они отличались прекрасно подобранным цветом, орнамикой, декором и рузцовкой. На первый взгляд и не подумаешь, что они имеют что-то общее с «Хрущевками». На самом же деле бетонные детали и декоративные украшения изготовлялись на заводе, а на стройплощадке их оставалось только собрать. Удалось совместить несовместимое: красивые дома и быструю застройку. Раньше такого не бывало. Более того! Ландшафтная архитектура и рациональная структура улиц продумывались так, чтобы создавать гармонию пространства. У Зиновия Розенфельда получилось реализовать проект недорого, быстро и красиво. Поражены были все: от Союза архитекторов до руководства страны. Поговаривали, что в Союзе архитекторов предлагали выколоть ему глаза, дабы Зиновий не повторил подобное где-либо. И даже голосование устроили… К счастью голосов набралось немного, и Розенфельд продолжал творить, застав и лужковскую эпоху. А почему такие дома не стали повсеместным явлением,и вместо них появились блёклые «коробки» для жилья?

На заре существования СССР большевики задались целью создать одежду которая всех уравняет. Даром, что ли, сам Карл Маркс в "Капитале" советовал искоренить: "человекоубийственные, бессмысленные и ветреные капризы моды"? Одежда по задумке должна была быть крайне удобной и функциональной. Вот чтобы в ней можно было и в театр, и в поля, и на работу. Универсальный комплект одежды, пригодный для любых видов деятельности, который можно носить круглый год. Владимир Татлин предложил вариант "Одежды-нормаль": 1. свободный крой, (типа оверсайза сейчас), дабы человека ничего не сковывало. 2. Носить эту одежду можно круглый год за счёт сменяемых подкладок. И всё дешёво, и без дефицита! 3.Наиболее подверженные износу части костюма были съемными и легко менялись. Верили, что личность формируется во взаимодействии с материальным миром. Значит, этот мир достаточно сформулировать. Но тут наступило время НЭПа, и те, кто мог себе позволить, одевались стильно и на зарубежный манер. Этому способствовало появление товаров из-за бугра. Не захотели люди "Одежды-нормаль". Не возжелали советские граждане выглядеть одинаково. Напротив того! Многих интересовало то, что было в модных журналах, подборках с Уайлдбериз с реальными отзывами, групп "твой лук на каждый день" и т. п. (вспоминаем Эллочку из "Двенадцати стульев"). Я вспомнил об этой идее Татлина, которой вот уже сто лет, после того, как мне в уши влетел разговор двух парней. Оба шли в спортивных костюмах, на вид совершенно одинаковых. Один был в чёрном, другой в зелёном. Тот, что был в чёрном, делился радостью, что теперь у него не так заметны пятна, как на белом. Тот, что в зелёном, одобрительно сказал на это: "Ну да! Норм одежда! Я вот думаю себе тоже чёрный взять, чтобы не заморачиваться".

Есть ли необходимость в создании схемы метро с расставленными ударениями? Сегодня услышал, как станцию красной ветки (Сокольническая линия) обзывают Ольхова́я. И я не в первый раз слышу коверканье этого названия (ещё случается с Пыхтино, Боровское шоссе, Коньково и т.д.). Думаю, что отчасти это связано с тем, что по устаревшим правилам русского языка, ударение уезжает на предпоследний слог. А может тупо не заморачиваются с сутью и называют, как взбредёт в голову. А станция именно Ольхо́вая. Первая станция в московском метро, названная по роду дерева. Тут рядом и улица имеется с названием Ольховая. Хоть ольха впервые упоминается в топонимике метро Москвы, уже давно есть площадь, названная Елоховской. Ольху в былые времена называли ещё и елохой. Раньше, на месте станции метро Бауманская, было село Елохово. Но село назвали так не из-за дерева, а из-за ручья Ольховец, который протекал там, где ныне улица Ольховская. Поэтому будьте внимательны, когда вам потребуется улица Ольховая, ибо можно запросто оказаться на Ольховской. Это не единичный случай. Знал я одного гида, которому надо было забирать автобус с туристами с Дубнинской улицы, а он, не шибко вникая в название, увидел в буквах знакомую ему Дубининскую улицу. Он ещё порадовался, что не придётся долго ехать от дома, ведь до Павелецкой 20 минут на трамвае. Приехал, а автобуса с туристами нет!.. Кудрявая бестолочь была очень удивлена, что оказывается автобус находится в Бескудниковском районе. Directed by Robert B. Weide

Станция метро «Партизанская» сменила много названий. Изначально её планировали назвать «Стадион СССР», затем — «Стадион имени Сталина», но в итоге именовали — «Измайловский парк культуры и отдыха имени Сталина». Через несколько лет название меняется на «Измайловская». Кажется, что на этом свистопляска с неймингом исчерпана? Не-а! Станцию снова переименовывают, и теперь она зовётся «Измайловский парк». Но и этому названию тоже было суждено кануть в лету: нынешнее наименование — «Партизанская». С момента открытия менялось не только имя, но и облик станции. Здесь планировали возвести «Центральный стадион СССР имени И. В. Сталина». Гигантское сооружение с трибунами на более чем 120.000 зрителей. Станцию метро создали трёхпутной, дабы можно было бы привозить и увозить большие потоки людей. Никакой давки, всё организовано и удобно. Но это в проекте. Случилось неожиданное — строительство заморозили. Впоследствии стадиона-гиганта не случилось и до 60-х годов стройка простаивала. Потом Борис Иофан значительно упростит проект, сделав небольшой стадион с довоенными остовами трибун. Раз нет главного стадиона, то и выход к нему не нужен, поэтому на «Партизанской» он всего лишь один. Станцию ввели в эксплуатацию в годы войны, в связи с чем итоговая реализация отличается от исходного проекта. Оформление посвятили теме партизанского движения. Вместо физкультурников установили скульптуры Матвея Кузьмина и Зои Космодемьянской. В рельефных элементах спортивную тему заменили оружие и лес. А ещё здесь монумент «Партизаны» и изображение Сталина с его цитатой: «Партизанам и партизанкам — слава». После развенчивания культа личности, имя Сталина, затем изображение Сталина и позже цитата Сталина отсюда исчезли. Все эти перипетии привели к частому переименованию станции и её визуальной недосказанности. Лишь в 2005 году появилось название «Партизанская», отображающее суть темы оформления.

В Переделкино работает легендарный "Бар-буфет" в Историческом корпусе Дома творчества. Место с интересной историей, ибо именно в этом баре кутили знаменитые литераторы. Атмосфера располагала поэта высказать искреннее мнение о строках другого поэта, рекомендуя печататься исключительно в журнале "Юность" (это было хуже, чем обматерить поэта последними словами). Здесь пылали страсти и зарождалась любовь. В этих стенах искатели протекции в мире писателей могли пробиться к могущественному мэтру сквозь толпу подлиз. В Переделкино не лишали надежды на надежду. Сильное место. Расположение бара специфическое: на цокольном этаже и вход в него с тыльной стороны здания. Если не знать, куда идти, то находишь не сразу. С пути сбивают другие варианты кафе и ресторанов, расположенных на территории. В них разный прайс, меню и атмосфера. Только в "Бар-буфете" есть кое что особенное! Керамические работы Зураба Церетели очень хороши! Цвет, контраст, изящность — всё в них идеально. Стены тут облицованы мрамором. По легенде, этот мрамор остался со строительства метрополитена, и, дабы добро не пропадало, стал украшением интерьера. Лепнина на потолке и мрамор дополняют друг друга. Панно вносят уют и оставляют простор для воображения. Искусственные цветы на столах и пластиковая зелень на зеркале спасают от погружения в грёзы об идиллии. Наверняка, пластиковая красота тут для создания контраста между прошлым и настоящим. Только выйдя на улицу, я осознал, что, возможно, всё гораздо сложнее. Искусственные цветы должны затеряться в мраморе и лепнине, как бы демонстрируя, что пластмассовый мир проиграл! Ведь место с историей важнее, чем напускной внешний лоск. Или это сугубо мои надежды? И я пытаюсь увидеть в ширпотребе концептуальность? В любом случае, после посещения есть о чём задуматься...

В Москве есть магазин с отличным подбором книг по архитектуре. Да и не только книг, тут есть всё необходимое для зодчих. Ведь этом магазин находится "Лавка архитектора"! Находится лавка на улице Рождественка. Бывший усадебный флигель Воронцовых в 1904 году перестраивает Шехтель и оформляет фасад керамическим панно с ренессансными арабесками. Кстати, панно сделаны руками учеников Строгановского училища. В прошлом тут располагалась выставка студенческих работ Строгановки (легендарное учебное заведение располагалась в это время в стенах нынешнего Архитектурного института). Арочный вход в лавку — часть бывших ворот ограды усадьбы. Обтекаемость линий, зачаровывающая цветовая гамма, разнообразие материалов, асимметрия — всё это сливается в гармоничное целое. И это целое прекрасно! Разве у Шехтеля получалось иначе?

В Калуге фрагментарно сохранились советские вывески. После того, как "Нерушимый" совсем разрушился, вывески стали восприниматься рудиментом прошлого. Особенно призывающие "Хранить деньги в сберегательных кассах". В начале 90-х никому и в голову не приходило, что вывески с такими надписями в перспективе могут являться культурным наследием. Однако, время всё расставило на свои места. Пришло переосмысление. И всё бы хорошо, вот только вывески эти исчезли. А в Калуге нашлась вывеска! Старая и потерявшая вид советская газосветная вывеска буквально заиграла яркими красками после реставрации. Мне очень нравится дизайн и шрифт! Мастерство советских дизайнеров восхищает! Отмечу, что инициатива реставрации исходит от главного архитектора города — Алексея Комова. Это не единичный случай восстановления советской вывески в Калуге. Об этом я напишу в другой раз.

Будущий лауреат Нобелевской премии по литературе Габриэль Гарсиа Маркес, приехал в СССР в 1957 году в качестве журналиста из Колумбии на Всемирный фестиваль молодежи и студентов.  Этот фестиваль стал событием года для всего мира. Этот фестиваль стал дыркой, зияющей брешью в железном занавесе, отделявшем советских граждан от остального человечества. Свои впечатления от советской столицы Маркес описал в очерке «СССР: 22 400 000 квадратных километров без единой рекламы Кока-колы!». Молодой журналист остался под впечатлением. Поначалу ему было многое непонятно: «В одном из московских банков мое внимание привлекли двое служащих: вместо обслуживания клиентов они с энтузиазмом пересчитывали цветные шарики, прикрепленные к раме. Позже я видел увлеченных таким же занятием администраторов в ресторанах, работников общественных заведений, кассиров в магазинах и даже продавцов билетов в кинотеатрах. Я обратил на это внимание и собирался узнать название и правила игры в то, что, как я полагал, было самой популярной в Москве игрой, но администратор гостиницы, в которой мы жили, объяснил: эти цветные шарики, похожие на школьные счеты, и есть счетные устройства, которыми пользуются русские.» Маркес составил отличный очерк, благодаря которому сопоставляешь взгляды иностранца и граждан СССР.

Дом по адресу Гагаринский переулок 15/7 очень нравился писателю Ивану Бунину. Построил его в 1815 году барон Владимир Штейнгель. Его арестовали и приговорили к 20-ти годам каторги за участие в подготовке восстания на Сенатской площади. Потом в доме жила семья Тургеневых. А с 1872 — московский судья Михаил Лопатин. Судья был не чужд искусству и возвёл традицию "лопатинских сред", на которых присутствовали известные писатели. Начал бывать и Бунин. Вот только интересовало его не обсуждение литературы. Он регулярно приходил из-за Екатерины Лопатиной, в которую, как ему тогда казалось, он был влюблён. Он и предложение руки и сердца сделал, но получил отказ.  Дело не в Бунине, просто Лопатина любила другого. Неизвестно, как сильно расстроил отказ Ивана Алексеевича. Через несколько месяцев он женился на другой. Спустя годы он понял, что никогда не любил Лопатину, а истинные чувства он испытывал... к дому! Вот что он вспоминал об этом: «Обычно при влюбленности, даже при маленькой, что-нибудь нравится: приятен бывает локоть, нога. У меня же не было ни малейшего чувства к ней, как к женщине. Мне нравился переулок, дом, где они жили, приятно было бывать в доме. Но это было не то, что влюбляются в дом оттого, что в нем живет любимая девушка, как это часто бывает, а наоборот. Она мне нравилась потому, что нравился дом.» Бунин всегда говорил честно. Я бы сказал, очень честно. Зато мы теперь знаем, какой дом нравился писателю.

Картина "Из окна Московского училища Живописи" написана в 1878 году Сергеем Светославским в студенческие годы. Он учился вместе с Исааком Левитаном и Константином Коровиным. Мы видим Церковь Флора и Лавра у Мясницких ворот (ныне на её месте театр Et Cetera) и прекрасный вид на Москву 19 века. Ничего общего с тем, что сейчас нет. Будто совсем другой город. Москва меняется и порою до неузнаваемости. Полноценно сохранился исторический облик здания, в котором написана эта картина. Дом Юшкова — образец допожарной Москвы. И сегодня в нём так же учатся художники.