Короткие рассказы

За одно то, что ты – яблочный, я бы съел тебя грамм сто, а за то, что ты – штрудель, все сто пятьдесят. Больше нельзя. Больше будет уже пошло. Лежишь такой аппетитный, на протвине и посыпан сахарной пудрой, под стеклом витрины, в кафе со странным названием – «Даханаго», в старинном здании со шпилем на крыше, на углу улиц «Ленина» и «Октябрьской революции». Раньше, лет 30 назад, здесь был гастроном, и там где ты лежишь, был кафетерий. А сейчас новое кафе занимает весь этаж, и здесь теперь много всего, включая и тебя, Strudel (вихрь, водоворот)...

Я сидел на табуретке за кухонным столом и смотрел на экран ноутбука. Захотелось написать рассказ, решил начать с названия. Люблю медитативные слова. В верхнем левом углу странички Word-а мигал курсор. Нажал несколько раз на клавишу «Enter». Курсор спустился ниже и продолжал мигать. На столе слева на тарелке лежали печенюшки — «Топленое молоко», справа стакан с чаем «Акбар». Не пролить бы на клавиатуру. Аллах акбар. Коллеги запрещают мне произносить эту фразу. Потому – что с этими словами фанатики убивают людей...

Не знаю что сейчас испытывают люди, когда получают заказанный по интернету гаджет с доставкой курьером на дом, но во времена моего детства, получение посылки от бабушки из деревни было событием коллективным, значимым и душевным. Почтовый ящик в подъезде дома использовался не для выбрасывания из него рекламы, а для получения писем и извещений. Раз в несколько месяцев моя бабушка снаряжала нам посылку и я вместе с отцом ходили на почту ее получать. Посылка была в виде ящика из фанеры или двп, грани коробки усиливались деревянной рейкой...

Всего каких-то четыре года назад этого дома не было. А был мой, новый дом, который находится на самом краю города. Вокруг частный сектор. Дом был полупустой, чувствовал я себя в нем именно так, как мне было нужно, а хотелось побыть одному. Но мысль звучала так — возможно здесь появится девушка, с которой я доживу остаток жизни. Люди вселялись, молодые пары, у них рождались детки, детки росли, а одинокой девушки для меня все не было и не было. А дом напротив строился себе и строился. Очень интересно было наблюдать, как его отливали из бетона...

Пару дней назад, сижу чешу репу. Решаю вопрос, можно решить радикально за 22 тыс. рублей, а можно поверхностно за 1500 руб. Часто такая дилемма стоит, начал пухнуть слегка. Звонит товарищ под руку, коллега по эзотерическому цеху, я ему проблему рассказал. Он мне подкидывает совет — возьми, мол, сделай маятник, на ниточку повесь грузило, выставь локоть на стол. Задай маятнику вопрос, чтобы ответ был на да или нет. Если будет качаться вперед назад — ответ –да. Если влево –вправо, значит ответ – нет...

Дмитрию не спалось. Было два часа ночи, мысли одолевали его и он вспомнил про свежий батон и докторскую колбасу. Дмитрий посмотрел на спящую жену, тихо поднялся, вставил ноги в тапочки и вышел на кухню...

Я люблю вишневое варенье. На выходных появилась первая вишня и я купил ее на сто рублей. Она была мясистой, кисло-сдадкой и с насыщенным вкусом вишни. Я поклевал ее немного до оскомины на зубах и решил из остатка сварить варенье. Люблю его добавлять в творог со сметаной. Я положил вишню в кастрюльку, залил водой, и когда она стала давать цвет, сыпнул туда сахара прямо из сахарницы. Помешал, убавил огонь на минимум и стал ждать загустения. Но загустения не поизошло. Я высыпал туда весь сахар из сахарницы, но через пять минут на медленном огне загустения не произошло...

Неделя выдалась чумовая. В день продавалось 5-10 компьютеров. Ближе к обеду в магазин зашла семья. Мы побросали бутерброды и стали присматриваться к потенциальным покупателям. Мама и папа, с трудно определимым возрастом, два подростка, мальчик лет пятнадцати и девочка чуть помладше. С собой они привели консультанта- компьютерщика, худощавого мужчину с нервным лицом. Вся эта процессия долго ходила бродила по магазину, обсуждала с продавцом конфигурацию компа, заглядывала на обратную сторону мониторов...

Уже стемнело. Вечерний город был украшен яркими уличными фонарями и светящимися витринами магазинов. Тихо падал небольшой снег. Мы шли по тротуару, хлопья снега таяли на лице и щекотали нос. Она меня ругала. Я не понимал ее слов и только чувствовал как сжимаюсь от хлестких звуков ее голоса. Я не спеша плелся рядом, молчал и смотрел на свои ноги, которые наступали на белое пушистое покрывало снега...

Я был в бешенстве. Быстрым шагом я двигался из цеха в административное здание завода и проклинал всё и вся. Сколько можно? Я не справляюсь с таким объемом информации! Ну не может один человек держать в голове такое количество заданий! Мысли наслаивались друг на друга. Хоровод придурков! Канкан дебилов! Лебединое озеро олигофренов! Меня трусило мелкой дрожью, тошнота подкатывала к горлу и в центре груди торчал нож. Мне хотелось сделать движение телом – что-нибудь в стиле человека с церебральным параличем, что-нибудь юродливое...

Я проснулся как обычно, в середине ночи и подумал, что что-то не так. Основной сон уже прошел, и мне не нужно было протирать глаза и наводить резкость. Я чувствовал объем комнаты и понял, что он изменился. Окна были закрыты шторами, но очертания всех предметов были на своих местах, тем более что кроме настенных часов, небольшого столика с аудиосистемой и непосредственно дивана, на котором я спал, в комнате ничего не было. И вот среди этой пустоты, справа от дивана я увидел большой, возвышающийся предмет...

Так называла мама наше семейство, когда приходила на шум в кухне, вызванный хлопаньем холодильника. Почему-то часам к одиннадцати вечера нам с братом приспичивало скушать по бутербродику с докторской колбаской. Я и сейчас люблю покушать, но в большей степени как топливо и лекарство. Посудите сами. В пять пятнадцать утра я выпиваю стакан воды, потому что надо пить воду. В шесть часов кушаю овсяную кашу на молоке с сахаром (люблю сладкое). В шесть сорок, уже перед выходом из дома, я намазываю сливочное масло на кусочек батона с ложечкой меда, для сугрева перед холодной погодой...