Таверна "Пьяный Гном"

Легенда о Девушке-Аисте Жила-была девушка по имени Лея. Её звали «дитя ветра», потому что она никогда не сидела на месте: носилась по лугам, карабкалась на холмы, плескалась в реке. Но больше всего она любила небо. Глядя, как парят птицы, она мечтала: "Если бы я могла летать, я бы никогда не спустилась на землю." Однажды в сумерках Лея услышала жалобный крик. У озера, среди камышей, метался аистёнок с перебитым крылом. Рядом сидела старуха с серебряными глазами и длинным, словно ветвь, посохом. — Это знак судьбы, девочка, — прошептала она. — Возьмёшь его — обретёшь крылья. Оставишь — потеряешь мечту. Лея не задумывалась. Осторожно подняв аистёнка, она прижала его к груди. И в тот же миг почувствовала, как что-то меняется. Сильный порыв ветра сорвал её с земли, её руки покрылись перьями, а тело стало лёгким. Она попыталась закричать, но из горла вырвался хриплый крик — не человеческий, а птичий. Лея обернулась — но старухи уже не было. Она превратилась в аиста. Сначала Лея была в восторге. Её мечта сбылась! Она поднималась выше облаков, чувствовала, как воздух скользит под крыльями, ловила потоки ветра. Но вскоре она поняла ужасную правду. Время для неё потекло иначе. Когда она слетала в родную деревню, дома изменились. В кузнице, где работал её отец, теперь трудился другой человек. На крыльце сидела седая женщина. Лея поняла — годы летят для неё быстрее, чем для людей. Она попыталась заговорить, но люди видели лишь птицу. Поняв, что навсегда потеряла дом, Лея улетела. Годами она странствовала по свету. Летала с аистами в дальние края, жила среди них, училась находить пищу, выживать в бурю. Но сердце её оставалось человеческим. Однажды она увидела, как в море тонула лодка. В ней был ребёнок. Не думая, Лея ринулась вниз. Поднырнула под мальчика, расправила крылья и вытолкнула его на поверхность. Рыбаки увидели их и спасли. Лея села на берегу, обессиленная. И вдруг почувствовала, как её тело меняется. Крылья исчезли. Она снова стала девушкой! Она вернулась в свою деревню. Всё изменилось. Люди не узнавали её. Но среди них был мальчик, которого она спасла. — Я видел вас раньше, — сказал он. — В небе. Вы были аистом. Лея молча улыбнулась. Теперь её дом не здесь. Но её путь только начинался. И с тех пор люди рассказывали, что иногда к реке прилетает белый аист с глазами человека. Говорят, он охраняет путников, чтобы никто не потерял свой дом так, как когда-то потеряла его Лея.

Джон и Перо Феникса Жил-был в одном городе человек по имени Джон. Он был толстенький, неуклюжий и всегда держался особняком. В жизни у него ничего не ладилось — работа не приносила радости, друзья обходили стороной, а девушка, которая ему нравилась, только рассмеялась в ответ на его признание. — Ты хороший, Джон, но… не для меня, — сказала она, и в её голосе не было злобы, только мягкая жалость. Джон ушёл домой, заперся в комнате и долго смотрел в потолок. В какой-то момент он понял — так дальше нельзя. Он отправился за советом к старому мудрецу, который жил на окраине города. Мудрец долго смотрел на него, щуря глаза, потом кивнул: — Всё наладится, Джон, когда ты достанешь Перо Феникса. — Где мне его искать? — спросил Джон. — Там, где ты найдёшь себя, — ответил мудрец и замолчал. Джон не знал, с чего начать, но дорога сама выбрала его. Он отправился прочь из города, шагал через поля, пробирался через леса, поднимался на высокие холмы и спускался в глубокие ущелья. Он искал Феникса, но вместо этого нашёл... друзей. Он помог девушке, у которой сломалась телега, и она с улыбкой угостила его хлебом. Он заступился за мальчишку, которого обижали в трактире, и тот с благодарностью протянул ему кусок яблочного пирога. Он вытаскивал спутников из грязи после дождя, делился последним кусочком еды, смеялся и плакал вместе с теми, кого встречал на пути. Прошли месяцы, но Пера Феникса так и не было найдено. Разочарованный, Джон вернулся в родной город. Он вошёл в знакомые улицы, но теперь чувствовал себя по-другому. Вдруг поднялся порыв ветра, и его старая шляпа сорвалась с головы. Он бросился за ней, поймал и вдруг заметил что-то странное. На шляпе было приколото старое потрёпанное перо. Он смотрел на него,и в его голове вспыхнула мысль. Это было его собственное перо. Это он сам был Фениксом. Джон усмехнулся. Старый Джон действительно исчез. Теперь он был человеком, который видел мир не через призму одиночества и неудач, а через свет дружбы, заботы и силы. Он понял, что не перо делает Феникса, а его путь. Джон расправил плечи, приколол перо обратно к шляпе и пошёл дальше — вперёд, навстречу своей новой жизни.

Король сказал: — Сын мой, пора тебе жениться. — Ну, отец… — начал было принц, но король был человек практичный, а потому просто махнул рукой: — Не хочу ничего слышать. Берёшь лук, выпускаешь стрелу. Где упадёт — там и невеста твоя. Принц вздохнул, взял лук, прицелился, пустил стрелу. Летела она красиво, уверенно, грациозно… и плюхнулась прямо в болото. Из воды высунулась лягушка, поглядела на стрелу, потом на принца и крякнула: — Ну, допустим. Принцу объяснили, что всё по-честному, приданое отменяется, зато невеста с жильём. Женился. А потом оказалось, что лягушка — это принцесса. — Но есть нюанс, — сказала она, аккуратно сворачивая свою лягушачью кожу. — Кожу храним в шкафу. Не трогаем. Тронешь — уйду за тридевять земель, и фиг ты меня потом найдёшь. Жили. Вернее, принц пытался жить, а принцесса активно делала его жизнь увлекательной. В смысле, бесконечно читала ему нотации, находила в нём недостатки и, кажется, немного жалела, что вышла замуж не за того парня. Однажды принц сидел в кресле и задумчиво смотрел на шкаф. — А что, если сжечь? — пробормотал он. Идея показалась ему настолько блестящей, что он тут же её осуществил. Кожа весело затрещала в огне. Принц довольно потер руки. Сзади раздался возмущённый вопль. Затем гневная тирада. Потом пауза. А затем спокойное: — Никуда я не пойду. Сам уходи. Так что с тех пор жил он отдельно. В тишине. И, честное слово, очень даже неплохо.

Трубадур сидел в придорожной таверне, вынимая из кармана последнюю монету. Вино здесь было кисловатым, но согревало лучше, чем ночной костёр. Он уехал из столицы пару недель назад, оставив после себя только пару песен, которые теперь, наверное, пели уличные менестрели. Это было все, что у него осталось от той истории. Он встретил её на королевском балу. Смешное совпадение — музыканта, который сочиняет песни о любви, сама любовь застала врасплох. Принцесса была не похожа на других: ей нравилось слушать, когда он пел, она смеялась в тех местах, где обычно вздыхали. В её глазах было что-то, что делало дворцовые стены слишком узкими, а церемонии — невыносимыми. Когда они сбежали, ночь была теплой, а дорога — безлюдной. Она ехала за ним на взмыленной лошади, смеясь и ловя руками ночной воздух. Они добрались до маленького городка, где никто не знал, кто она такая. Там они жили, как все: просыпались от солнца, ели хлеб и остывший кофе, держались за руки и слушали шум улиц. Она училась просто быть, а он учился верить, что чудеса бывают. Но короли не прощают, а прошлое умеет догонять даже самых быстрых всадников. В конце концов, её нашли. Приехали гонцы с гербами на плащах и холодными глазами. Он знал, что она должна вернуться. Она тоже знала. Слишком долго чудо не длится, иначе оно превращается в обычную жизнь. Он привёз её обратно. Сам. В воротах он взял её ладонь и сказал, что сочинит для неё самую красивую песню. Она кивнула и пошла по длинному коридору туда, где её ждал отец. Наконец-то, сдал.... - подумал Трубадур. Иди уже...- подумала принцесса и нежно улыбнулась.

Эльвира жила в роскоши. Золото, шелк, долгие разговоры о том, как нужно себя вести. Но всё это не значило ничего. Она хотела свободы. Трубадур появился внезапно. Рикардо. Лютня, голос, песни о далёких дорогах. Он пел так, что в груди становилось пусто и легко одновременно. — Увези меня, — сказала она ночью. Он кивнул. Они уехали. Было трудно. Холодные ночи. Горький хлеб. Грубые постоялые дворы. Трактирщики, считающие монеты. Пьяницы, говорящие слишком громко. Но был он. Его смех, его плащ, его песни. Он верил, что однажды они станут знаменитыми. Она пыталась верить тоже. Шли недели. — Я тебя люблю, — сказала она. — Но я устала. Он ничего не сказал. Только улыбнулся. Она вернулась. Босая, худая, с запылёнными руками. Отец обнял её. Сильно. Долго. Без слов. Она снова жила во дворце. Но иногда, по ночам, стояла у окна. Там, за горизонтом, был Рикардо. Он пел. Она знала это. Да ну его в баню, этого Рикардо. Пусть дальше бродит, где хочет. Трубадурень.