Книжный ковчег

У Курниавана существует гротескная вселенная, нарисованная крупными, иногда уродливыми мазками, и в эту вселенную попадают дорогой из лепестков роз и битого стекла. Здесь в бессильном отчаянии влюблённая девушка бросается с горы и взлетает в небеса, а рядом духи коммунистов застревают в горле у детей. Неупокоенные призраки воют на кладбище, пока самая красивая принцесса в мире выходит замуж за пса. Кровосмешение и кровопролитие, попранная нежность и проклятая любовь, немного кармина и насыщенных...

Для меня канонично тяжело говорить про хорошие вещи. У Поляринова - откровенно - чудесные, вкусные тексты, которых хочется больше и чаще. Его усилиями книжная энтропия в голове превращается в уверенный каркас, а грязная палитра художника - в идеальные цветовые переходы. "Почти два килограмма слов" - это местами лекции о литературе, где-то - рассуждения об эволюции жанров и конфликтов, ближе к концу - исповедь читателя. ⠀ Формат настолько комфортный для восприятия, что почти гарантирует восторг и желание "o captain, my captain!"...

Если вы с натянутой улыбкой вручаете приглашение на свадьбу скандальной тётушке, вымученно рассуждаете об «этом сериале» с коллегами, чтобы не ударить в грязь лицом, и терпеливо восхищаетесь шестнадцатым по счёту видео, на котором сын подруги размазывает варенье по покрывалу, то у Кэролайн Халс для вас плохие новости. Похоже, вы «взрослый». Как бы вы ни старались это скрыть, все знают, что вас воротит от одного упоминания виски, и вы каждый раз заказываете его только для того, чтобы произвести впечатление на босса...

Один из видов зубной боли имеет характеристику «распирающая» - это ощущение сильнейшего давления изнутри. Персонажи Ксении Букши - суть есть отражение пациентов стоматолога, измотанных навязчивым болевым синдромом. Спасаясь от невыносимого давления внутри, не в силах справиться с упрямой оболочкой самих себя, они скитаются между привычным бытом и границей безумия. ⠀ Где-то между неврозом навязчивых состояний, абортом по акции от детского дома и попыткой пробежать перед отчаянно тормозящей электричкой скрываются привычные ритуалы стирки носков и прогулки по осеннему району...

Извините, ошибся Лондоном! ⠀ Никто не живет сразу в двух мирах, но, признаться честно, - все бы хотели. Может, вы никогда не думали, что ваше фантастическое приключение начнётся с запаха канализационных...

Красно-синий ластик, грубый на ощупь, только пачкает бумагу и рвёт листы. Мама кладёт в боковой карман ранца картонный прямоугольник с приторным персиковым соком. Нотная тетрадь снова помята, а в прописи помарки, мама уже идёт скрипящими по снегу шагами с собрания, а ты чувствуешь, как наполняется от волнения желудок холодными иголками и ненавистно смотришь в сторону учебника по математике. В ночь перед походом в школу тени в комнате оживают, танцуют в мерцании фонаря, а ты все ворочаешься, нарочно путаясь в одеяле, надеясь запутаться совсем и никуда завтра не пойти...

Вообще отказать в любви Юзефович - это ментальное преступление средней степени тяжести, сравнимое с выливанием мыльных пузырей в раковину. Что бы ни происходило в мире литературы, тем более - в мире литературной критики, ещё более далёкой от читателя, за Юзефович всё равно негласно закреплён "эффект Дамблдора". С приблизительно тем же добром, мудрой нежностью и простотой она провожает каждого желающего в мир книги, начиная от обязательной школьной программы и заканчивая полками современников...

"Молчание" настолько же бесхитростно, насколько нетривиально и проникновенно. Простота украшает истории МакМахон и её сочные обложки с многовековыми соснами, плотными туманами, светлячками и коврами мхов. Такие красочные и в то же время земные метафоры; ты берёшь эту книгу в дорогу, чтобы засыпать вместе с ней под железнодорожную колыбельную, а вместо этого попадаешь в мыльный пузырь детских переживаний, заново вспоминая, каким большим и простым казался мир. ⠀ ("Если вы хотите перейти в царство фей, это нужно делать в середине лета...

Поговаривают, "Книгу жалоб" не рекомендует сам автор. Страницы со второй (вру, с середины первой) становится ясно, почему. Opus magnum вышел фантастически интересным сюжетным решением и совершенно невыносимым чтивом. ⠀ История пойдёт, как это всегда и бывает, о чудесах в условиях привычной бытовухи, меж серых многоэтажек и опаздывающих электричек. В роли чудес на сей раз накхи - особый сорт людей, который сторожит всякого своего брата человеческого в момент отчаяния, когда приходится жаловаться на судьбу и сетовать, что жизнь так несправедлива...

"Иисус Христос пришел в мир, чтобы спасти грешников, из которых я - самый страшный" ⠀ Джеффри Лайонел Дамер, Милуокский монстр, убийца с шоколадной фабрики. Это высокий белый мужчина со светлыми волосами и темно-голубыми глазами. Уровень IQ - 145 (выше, чем у некоторых лауреатов Нобелевской премии). С точки зрения Чезаре Ломброзо, прародителя теории "прирожденного убийцы", Джеф должен был родиться черноволосым, кудрявым, с массивной квадратной челюстью, выпирающей лобной пазухой, глазами навыкате и тонкими губами...

Шахеризада смогла изменить сознание тирана, развлекая его сказками тысячу и одну ночь, - по тому же принципу работают все (или почти все) мистификации современности. Это захватывающе, доступно и, что немаловажно, прибыльно для рассказчика. ⠀ Убытки начинаются только тогда, когда возникает протагонист - агностик. Он требует приподнять скатерть на летающем столе, проверить наличие микронаушника у провидца и в целом оскорбляет тонкий мир волшебства и магии. "Защита от тёмных искусств" врывается в мир...

Массаракш, тридцать три раза массаракш. Обитаемый остров дался Максиму Каммереру потом и кровью, впрочем, как и читателю. Желто-серый, похожий на межгалактическую свалку оружия и военных машин, погрязший в радиоактивных водах, гигантский металлический уродец среди других планет. Здесь живут мутанты, изуродованные собаки и люди, поклоняющиеся диктатуре Неизвестных Отцов. ⠀ Путь Максима в этом жестоком и бесконечно политически-глупом мире повторяет цикл взросления человека - от знакомства с окружающей...