Спекулятивная фантастика

— А вот и он, деточка, смотри-ка, минута в минуту, — медсестра подводит меня к Гриеру, вкладывает в его руку мою холодную ладонь. — Привет, Ясмин, — говорит он, крепко сжимая мне пальцы. Я отвыкла от звука его голоса. На нём старый свитер под мятой чистой курткой и осязаемая усталость. Я вижу, как сильно обветрены его губы. Это потому, что он много времени проводил на улице, под окном моей палаты. С утра до ночи, лишь изредка прерываясь на сон и еду. Много, но не достаточно для того, чтобы развеять мои сомнения...

Сначала пришла тревога. Обвязала горизонталь плотной кромкой страха, отравила воздух, вплелась в него толстыми косыми строчками. Потом подул ветер, рвано, неистово — затопил потоками уличной пыли, оцарапал душу, вымотал, обездвижил. В пятый день всё смешалось, превратилось в грязное месиво, поглотившее город в своей тёмной глухой утробе. Сидя за рулём старого внедорожника, Катор решал, куда отправиться: на юго-запад — по ветру, или на северо-восток — против него. Ветер менял направление так часто...

Выйди, Каин, я покажу тебе трещину во Вселенной. Вон она, видишь, тянется, словно след исполинского парохода. На крыльце темно. Я выключил в доме свет, чтобы ничто не мешало тебе любоваться небом. Пахнет сырыми досками и ветром. Через эту трещину утекает время, а никому и дела нет. Это галактический рукав, Фрей. Я обнимаю тебя сзади, запускаю руки под тёплую ткань расстёгнутой рубашки. Галактика закручивается в спираль и нам видны отдельные её части. Умник, говоришь ты. Наши пальцы сплетаются. А мы две крошечные пуговицы на манжете, шепчу я и замираю в ожидании твоего смеха...

Йе понял, что дело плохо, ещё до того, как включил лампы. Медленно разгораясь, свет всё глубже пронизывал толщу воды в огромном затихшем аквариуме, но Йе не мог ждать так долго и изо всех сил напрягал зрение. Неистовые всплески, что он слышал десять секунд назад, прекратились, и он уже точно знал — что-то случилось. Чувствовал немую просьбу о помощи, всколыхнувшую воздух. Когда лампы зажглись достаточно ярко, а глаза привыкли к полумраку помещения, Йе увидел её. Она лежала на самом дне, с резко изогнутым позвоночником, будто делала крутой разворот, живот был обращён кверху...