Егор Мартюшев

«Ты не подвел его»- говорила и гладила меня по щеке мама, её ладонь была мягкой и тёплой, а голос нежным и добрым, я не хотел открывать глаза. Я лежал на её коленях, «Мама, мне приснился страшный сон, очень страшный»- не открывая глаза сказал я, «О чём он был?» - сказала она, «Я совсем не помню, о чём он был, но я помню ощущения от этого сна, жуткое ощущение страха, при чём я не просто боялся, а боялся на столько что не мог ничего сделать, всё шло своим чередом, я был беспомощен в этой ситуации, но никак не могу вспомнить, почему я боялся»- выдохнув проговорил я, « Ничего, это просто жуткий сон»...

Паром заурчал двигателями и двинулся вперёд, рассекая тьму мы подошли вновь к тем зданиям, нагонявшим неясную грусть, капитан зажёг папиросу и вновь уставился в тьму чтобы не пропустить не одного препятствия. Заглядывая в окна очередного дома, я заметил будто бы что-то попало на свет прожекторов и тут же вновь скрылось во тьме, я подумал, что мне просто показалось, потому что чувствовал я себя уставшим. «Папа, а другие люди здесь живут?»- спросил я, «Да, но не здесь, люди живут в других предприятиях, прочих зданиях.»- ответил он, «А в других домах или на крышах?», «Да живут, на некоторых домах,...

Мама сказала, что эти звонки означают начало представления. До потопа Люди часто ходили в театры, звонки оповещали о начале, и люди медленно стекались в залы для пьес, опер и иных шоу, по рассказам мамы, они с папой часто ходили в театры, мама любила разные трагические пьесы, а папа коньяк в местном буфете. Пока мы шли, обратно миновав цветочные клумбы и стеклянную дверь, я, идя по коридору осматривал картины что весели на стенах, все они были с морской тематикой, неужели людям так запомнился и понравился потоп, что они больше ни о чём не могут думать кроме воды, морских мифов и божеств. Раздалось два звонка...

Пока мы с родителями разглядывали реку и театр в свете уходящего солнца, паром уже прибыл на пристань и опустил свой трап. По трапу с тяжёлым шагом прошла высокая фигура, пожилой человек со странной шапкой на голове похожей на аккуратно сложенную ткань, которая прикрывала лишь макушку головы, а в центре над самым лбом был прикреплён значок с якорем и золотой лентой. Встав возле трапа человек вскинул руку и медленно повернувшись в пол оборота указал на трап, из под его серого пальто стала заметна, местами почерневшая от времени белая форма, не проронив ни слова он провожал взглядом людей поднимавшихся...

Всю неделю я думал о повышении отца, это было очень неожиданно и не обычно, потому что очень редко происходили повышения. Так же выяснилось, что повысили не только отца, но и рабочих из его отдела. Всё это было торжественно объявлено на утренней планёрке и после мы отправились по своим делам, мама с папой на работу, а я в школу. День проходил обычно нудный учитель с серьёзным лицом что-то объяснял у доски, но дети не слушали или может делали вид что слушают, хотя сами были погружены в свои мысли. Я же думал какого сейчас отцу на новой должности не тяжело ли ему, не перетруждается ли он, если сказать коротко – я переживал...

Единственное что я хорошо запомнил из детства, это только то, что мама рассказывала, как хорошо было прогуливаться по улицам города, как красиво было летом в парках и какие живописные открывались виды после часовых прогулок по лесу в дали от больших городов. Сейчас я знаю одно ничего из этого мне никогда не увидеть, виной же всему этому по словам мамы послужило большое наводнение и теперь мы почти всё время проводим дома под большим зданием, которое мама с папой просто называют работой. На сколько я понимаю эта «работа» представляет из себя крупное предприятие, ведь вместе с нами живёт много людей и все мы на разных этажах...