I wish you travel

Откуда ты такой, архитектурный самозванец? Клубок переплетения форм и смыслов, невинный эклектичный сын? Все так, ты сотканное полотно противоречий, рефлексия всех разом зодческих эпох. Ты симулякр, рожденный в малодушном художественном компромиссе. Но так же ты — пришелец-просвещенец, принесший древние Афины, Флоренцию эпохи Возрождения, модерном дышащий Париж. Ты парк аттракционов и источник вдохновения и очень гармоничен в этом назначении, и ценен, и красив...

Музей искусства и науки Сингапура — отражение сути и ценностей маленького, как само здание, но очень гордого города-государства. Сейчас все объясню. Музей искусства и науки — это смелость. Своей бескомпромиссной творческой формой символизирует смелость экспериментировать, принимать будущее, разрушать любые шаблоны и рисковать. Музей искусства и науки — это расцвет. Раскрывшийся цветок лотоса, чистый и нежный посреди стоячей болотной воды, как история сингапурского экономического чуда. Похож на лотос, или напоминает что-то другое? Поделитесь в комментариях...

Между мостами Августа и Каролы, на плоскости открытой — открытый горным всем ветрам пышет объемом «Балкон Европы». Уютный бельведер над прибрежной полосой и из песчаника почерневшего фасады Академии искусств не отпускают взгляд. Здесь памятник бастионам семи планет отсылает к истокам фундамента «брюльских прелестей»: преображение фортификации в дворцово-парковый ансамбль — мудрый завет потомкам...

Зима идет, и мрачное полотно накрывает небо. Остается один выбор — встать и сражаться! Творческий огонь сотен сердец сечет темную материю яркими лучами и растворяет власть тьмы. Как красиво время в свете застывает. Страх уходит и ночь уходит вспять...

Мост и собор — неразрывная пара: три ленты пролетов словно красные церемониальные дорожки к великому готическому чуду. По обоим берегам строго и безмолвно несут службу конные стражники, четыре представителя тысячелетней династии Гогенцоллернов. Пестрая «любовная» ограда из несчетных замков отделяет пешеходную дорожку от железнодорожных путей. Одновременно порочная и романтичная современная традиция. Вот уже больше...

Ветвистое хитросплетение мощеных улочек, скрывающих в своих недрах весь колорит хаотичного бурления афинян. Низкоэтажная череда обновленных и ветшающих зданий, кряхтящих, но стойко стоящих плечом к плечу. Тем из них, что заброшены и «оформлены» граффити, это только придает выразительности. Внутри притаились традиционные ремесленные лавки, антикварные магазинчики, таверны и, конечно, знаменитые крытые торговые ряды — блошиный рынок, ярмарка ненужных вещей и историй, уходящих корнями в глубь веков...

Среди выжженных пейзажей Марракеша сад Мажореля выглядит пришельцем. Неудивительно, ведь автор тоже иноземец. Шедевр редкого искусства живой и деликатной красоты, не терпящей забвения. Покинутый создателем, однажды едва не был утерян навсегда, на счастье вовремя наследован художником глобального таланта с инициалами Y. S. L. Очаровательный, мистический, интимный оазис умиротворения, спрятанный за сплошными стенами от чужих глаз и готовый спрятать своих посетителей. Ведь за воротами — магическая дверь в эдемские сады...

Быт определяет сознание, а значит, среда определяет творчество. Провинция Валенсия — край апельсиновых рощ, а значит, экстерьеры обличаются в пышные формы и растительный декор. Ласковые берега чистейшего песка ведут к палитре светло-кремовых фасадов. Высокое искусство керамического ремесла воплощено в пылающей мозаике и изразцах. Конгломерат традиций сложил в деталях обособленный валенсийский модерн. И вязанный его кружевами исторический центр восхищает удивительной яркостью, чистотой и самобытностью...

Ницца из тех городов, что летом делают глубокий вдох и увеличиваются вдвое, чтобы зимой вновь похудеть. Французской Ривьеры ласковый цветок с палитрой канареечного желтого и керамического терракотового. В пышной экваториальной флоре утопает пышный цвет архитектуры. Город как воплощение наивного искусства. Нарочито приличный, даже прибой здесь культурно и тихо ласкает Английскую набережную. И все-таки декоративный город — Ницца...

Не затерялось месторождение хрупкого искусства среди россыпи островов венецианской лагуны. Мурано — оазис тишины в контраст бурлящей Венеции. Лениво вапоретто проведет «стеклянными» каналами вдоль «стеклянных» берегов в «стеклянное» царство. Вот уже несколько веков здесь трудятся в добровольном заточении изгнанники, заложники ремесленной любви и островов. Оберегают свой секрет магического мастерства, где укрощение огня родит цветной оцепеневший глянец...

Стоя Аттала, дар царя Пергама. Звучное имя, фактурное, эпическое. А за ним — еще более фактурный объект. Как часто мы воочию видим архитектурное наследие таким, как его видели современники? В основном руины — изредка целиком, но с благородным следом былых времен, а чаще след и вовсе простыл. Редчайший случай — один в один из пыли восстановленный макет. Свежайший мрамор еще не потерял ни блеск, ни цвет — ему всего пятьдесят лет. Здесь путешествуют во времени, а не в пространстве. Бескрайний ровный...

На пике полководческих побед Наполеон поддался страсти монументально увенчать тщеславие в античных формах арки. И ровно в этот миг фортуна иронично отвернулась, как многократно прежде, преподав урок, — венок величия ярмом гнетущего позора обернула. Но это личное, а нам-то что? Нам — белокаменный гигант в подарок, хранящий летопись побед, наследие французского момента славы. Стоит как центр масс в сходящемся додекалучье авеню, как центр Королевской перспективы, и кружится вокруг Париж...