Истории. Светлана Гесс

- Ну и кого ты ещё пригласила на день рождения, кроме родственников? – Недовольно спросил Максим, услышав названную женой Юлей сумму за оплату кафе. Женаты они были уже семь лет, и отношения между ними становились всё хуже. Ссорились постоянно, буквально на ровном месте, как считал Максим. Юля вечно была всем недовольна, пилила его постоянно, что не помогает по дому, что она устаёт. А где ей уставать? В бухгалтерии бумажки перекладывать – работа не пыльная. Да и по дому какая от него Максима должна...

- Ходят и ходят. Сколько же дураков на свете. – Ворчала себе под нос Ольга Юрьевна, поднимаясь по лестнице к своей квартире. В пролёте второго этажа стояло несколько человек: женщина средних лет, нервно ломающая руки, две девушки лет двадцати, шёпотом переговаривающиеся между собой и тихонько хихикавшие и задумчивый мужчина с толстой офисной папкой. Если б кто-то из них курил, громко разговаривал или мусорил, Ольга Юрьевна со злорадством выгнала бы их из подъезда, но стоявшие вели себя тихо и прилично...

Сергей Геннадьевич проснулся неожиданно посреди ночи. Дышать было тяжело, слева в груди давило. - Галя…- Попытался позвать он, хватая ртом воздух, но тут же вспомнил, что жена его Галина сегодня осталась с ночевкой у дочери. Зять в командировку уехал, а внуков двое, старшему Кирюшке пять, младшему Андрюшке всего несколько месяцев, нужно было помочь. Осознав, что жены нет дома, Сергей Геннадьевич попытался подняться на кровати, дотянуться хотя бы до бутылочки минералки, которую он предусмотрительно поставил с вечера рядом...

Валентина присела на край стула и ещё раз обвела глазами комнату. Давно пора было проститься с квартирой, с комнатой, с каждой вещью, а она всё не могла. Столько лет, столько воспоминаний. Самое яркое, самое счастливое и самое горькое – день, когда она впервые перешагнула порог. На шум открывающейся двери, из глубины квартиры выбежал мальчик лет двух. Заплаканный, в мокрых штанишках, крепко прижимающий к себе пушистого медвежонка. - Папа! – Мальчик протянул руки к отцу, опирающемуся на трость. Отец вздохнул, потрепал сына по голове свободной рукой и легонько подтолкнул его к Валентине...

Дом бабки Александры, которую по-простому по-деревенски называли меж собой просто Шурой, бабы днём за версту обходили, как и её саму, и внучку её Тоню. Зато ночами бегали, кружной дорогой, через пролесок, что начинался прямо за домом Шуры. Даже и из соседних деревень приходили. Аж тропинку протоптали. У одной корова хворая, у другой муж горькую пьёт, запивается, а кто и со стыдными женскими делами. Сбегают раз, два, и корова на поправку идёт, и муж капли в рот не берёт, да и жизнь налаживается. Откуда...

- База отдыха отличная, рекомендую, мы не первый раз там отдыхаем. А Наташке со свекровью как повезло. Стёпке год всего. Езжайте, говорит, отдыхайте, заберём на все выходные, своего оболтуса вырастили и с внуком справимся. Оболтус они так, любя, Славка хороший мужчина. Вот он на фото, ты ж его не видела. – Ольга листала фото на телефоне, показывая подруге, как они отдохнули в эти выходные. - Видела. – Аня, которая до этого с интересом разглядывала фотографии, побледнела. – Не справились, видать, с воспитанием оболтуса всё же...

Как Василий Степанович остался в буквальном смысле без крыши над головой? Очень просто. Обвели мошенники вокруг пальца, да главное так ловко, что в полиции лишь руками развели: по документам всё гладко, сам подписал. Было Василию Степановичу семьдесят уже, жена Тамара три года как умерла, здоровье ещё ничего, а вот пенсия маленькая, на продукты не всегда хватает, а ведь собачка ещё Герда, тоже кормить надо. Тамара её ещё щенком подобрала у мусорных баков, пожалела. Маленькая была, грязная, да худущая, а потом ничего, окрепла, подросла, беспородная, зато верная и ласковая...

- Дашенька, привет! Как вы, как дела? Не отвлекаю? – Ольга всегда немного волновалась, когда звонила дочери. - Привет, мам. Всё хорошо. У тебя как здоровье? Что-то случилось? – Было слышно, что дочь параллельно стучит по кнопкам компьютера, значит работает. - Нет, нет, всё хорошо. – Ольга не хотела отвлекать дочь, поэтому заторопилась. – Лука так много наросло, пирожки вот хочу сделать, может, заедешь, чай попьём, и с собой заберёшь. - Мам, ну какие пирожки, ты же знаешь, я на диете. – Голос Даши стал недовольным...

Таня с грустью смотрела на себя в зеркало, после рождения дочки она заметно прибавила. Лизе был уже почти годик, а вес Татьяны оставался прежним. - Кирилл, может быть, ты сможешь 2-3 раза в неделю вечером или в выходные посидеть с Лизой? – Робко спросила она мужа. - С чего это? – Не отрываясь от компьютера, спросил Кирилл. - Я хочу походить в тренажёрный зал. Привести себя в форму. – Таня стояла перед ним, виновато опустив голову. Кирилл фыркну: - Смирись, Танечка, ты всегда была склонна к полноте...

Как-то на работе в обеденный перерыв Мария услышала краем уха, как одна коллега рассказывала другой, мол, есть в глубине центрального парка, за старым фонтаном, который давно не работает, один антикварный магазинчик. Но, говорят, что на самом деле – это магазинчик, где можно купить счастье. Конечно же, врут, болтают глупости, смеясь, решили коллеги и сменили тему. А Маша задумалась: счастья ей очень не хватало, а порой она чувствовала себя совсем несчастной. Дело в том, что Маше было тридцать четыре,...

- Мужчины не плачут. Мужчина должен быть сильным. – Учил маленького Пашку когда-то отец. И Пашка не плакал, коленку ли разобьёт, с мальчишками ли во дворе подерётся, или двойку получит, а отец его за это ремнём. Никогда не плакал. Отца уж давно нет, умер, когда Пашке пятнадцать было. Очень Пашка отца любил, хоть тот и бывал часто строг и грубоват, но даже на похоронах не плакал, стоял рядом с рыдающей матерью, сжав кулаки, и не плакал. Потом и мать умерла, через десять лет. Но Павел держался, только когда все разошлись, покатились по щекам его слёзы...

Михаил обвёл помутневшим взглядом полупустой зал, отхлебнул из бокала, стоявшего перед ним, поморщился. В будний вечер в баре было не так много людей, но и они сейчас вызывали у Михаила злость и раздражение. Казалось бы, ещё совсем недавно он встречался в подобных заведениях с друзьями, как та компания, что шумно обсуждала что-то за большим столом на мягких диванах. Или с любимой женщиной, как та парочка, что мило переговаривалась за столиком у окна. Теперь не было у него ничего: ни друзей, ни любимой, ни денег, которые он тратил раньше с такой расточительностью и удовольствием...