Воровач

Зона «красная» — общий или строгий режим. Как известно, в местах лишения свободы осуждённые не любят активистов (зэков-помощников администрации). Сотрудники их также презирают, но используют в своих целях, чтобы держать под контролем массы спецконтингента. К тому же активисты соглашаются выполнять такие поручения, которые нормальный арестант никогда не сделает.Совсем наглеют всякие завхозы, председатели секций дисциплины и порядка и прочая «шерсть» в зонах, где начальство насаждает «красное движение»...

Деревенские зеки, в большинстве своем, отличаются простодушием и недалекостью, и понуро тянут свою лямку на зоне, дожидаясь скорейшего освобождения. Еще одной характерной особенностью таких сидельцев является наивность и полное отсутствие зоновской хитрости. Как правило, над такими зеками любят подшучивать и прикалываться, так было и с трактористом Николаем, попавшего на десять лет за непредумышленное убийство «по-пьяни». Над Николаем часто подшучивали, а он лишь вздыхал и мечтал о том, как выйдет с зоны и вернется в родную деревню, и часто делился с зеками своими мечтами...

Бутырка (Матроска, Пятерка, Пресня, не важно). Общая хата. Человек пятнадцать братвы. Вечер. Стоящий на тормозах (контролирует двери в камеру) громко кричит: «Тормоза! Заезд в хату!». С лязгом открываются железные двери и в камеру входит молодой и обросший щетиной кавказец. Все внимание сосредотачивается на новеньком. - Присаживайся. Чифирни. Откуда, брат? По какой беде заехал? - Магомед я. Первоход. В Москву приехал к родственникам. По пьяни к малолетке приставал. Раздел, то-се. Трогал. Думал, ей нравится...

Новочеркасская крытая тюрьма, семьдесят восьмой год. Толька Стеблов (кличка Мичурин) вот уже несколько месяцев добивается диетического питания, которое ему положено по закону. Он очень худ, переболел многими болезнями, держится на одном духе. Дожимает тринадцать лет. Врач обещает перевести, но пока Толя по-прежнему ест баланду. Врач царь и бог, ругаться с ним – ни-ни, отразится на всех, сам потом умолять будешь. Но сил нет, и надо что-то делать. Толя записывается на приём, и в один из дней его выводят из камеры...

Микуньская пересылка сталинского образца, семьдесят шестой год. Ночь. ШИЗО. Ужасно холодно, спать невозможно, курева на три скрутки, под нарами беснуются крысы. Двадцать шесть человек в камере. Петя Рубаненко, шепелявый ухтинский бродяга и воришка тридцати семи лет, держит прикол и смешит всех без исключения. Весельчак и простяга, он имел неосторожность послать хозяина на хуй при всех! И вот уже четвертый раз получает по пятнадцать суток через день после выхода. Причина находится, всем понятно, за что его морят...

Санька Бадаев делает отличные выкидные ножи на любой манер. Специалист высшего класса! Раньше делал и мелкокалиберные пистолеты, но завязал, ножи безопасней… Одно изделие – червонец, очень хорошее – двадцать. Отсидел за это три БУРа подряд, продолжает делать, невзирая на подписку и грозящий срок. В Коврове у него мать, жена и двое детей, надо помогать и им. В лагере заработок – кот наплакал, а ведь и самому тоже хочется кушать и пить чай. Под деревянной станцией транспортера вырыт тайный бункер, там мотор, освещение и все инструменты...

Все зеки вьются вокруг молоденькой двадцатитрехлетней учительницы Танечки. Она – четыре месяца «на строгом режиме». Танечка незамужняя, приятной внешности, застенчива, ничего не знает о зеках. Чистый ангел. Игорь Теплов особо преуспевает, смешит Танечку, ловит её полуулыбки. Он на седьмом небе от счастья и мнит Бог знает что. Цель, конечно же, одна – войти и доверие и умудриться уединиться, что совсем-совсем непросто… Любовь – дело третье, когда срок впереди, да и влюбчивость зека не знает границ...

Такая наколка кололась"отрицалами" во время "ссучьих воин" в период с начала 50-х. годов прошлого века. Эта наколка наносилась уличенному в краже у своих осужденному насильственно примерно до средины 90-х. годов. Чисто воровская татуировка. Носили только воры в законе, датируется ДальЛагом 40-60-е. года. Обладатель этой татуировки относится к низшей касте в тюремной иерархии...

Микуньское управление. Станция Ворская. Зона. Штрафной изолятор. В камере восемнадцать человек и один голодающий. Отказ от зоны и голодовка прямо с этапа. Он лежит в углу камеры и тяжело дышит. Азербайджанец, отец троих детей, говорит, осужден ни за что. Возраст сорок четыре. Большие умные глаза, щетина, кожа да кости, противный запах. Отголодовав четыре месяца кряду на пересыльном пункте в Микуне, он по наивности поверил партбилету полковника из управления. «Снимай голодовку, Джабаров, мы же не имеем права этапировать в другую республику голодающих...

Эполет на плече и звезды на груди сообщают; владелец наколок принимал участие в тюремном бунте и занимает отрицательную сторону по отношению к администрации. Юра Дахин — злостный нарушитель режима, сидит девятнадцать лет без выхода, знает пол-Союза, его пол-Союза знает...

Еще одна тема, преследующая арестанта с первого до последнего часа пребывания в заключении это шмон. С него начинается жизнь в тюрьме, и им заканчивается. Первый и последний обыски обычно одни из самых тщательных, с полным раздеванием, перебором всех вещей, швов и закутков нехитрого арестантского имущества. Со шмоном арестант стыкается как минимум каждый день, а то и по не несколько раз в день. Бывают дни, когда этого "счастья" не происходит, но это скорее всего случается из-за лени и пофигизма надсмотрщиков, по крайней мере в СИЗО...

Хотите - верьте, хотите - нет, но история эта произошла на самом деле. Сидел у нас в северной колонии интересный арестант с погремухой Автор. На воле он возглавлял организованное преступное сообщество. Сам из бывших боксеров, но башка не отбита, а скорее, наоборот, хорошо варит. Образование опять же у человека и связи. Только чего-то он не учел, когда сделал потерпевшим губернатора одной из областей, нанеся большой ущерб бизнесу крутого чиновника. За что и срок получил. Берегись - Комиссия! Кто был Автор по масти в неволе, определить сложно. Смотрящих этот бандит ни во что не ставил, а они его опасались...