Ольга Козэль

С тех пор, как забрали Четыреста девятого, мы с Санькой каждый день ездим на разных машинах. Сегодня мне достался Пазик- новёхонький, маленький, непочтительно именуемый «обрубком». Наш классический Лиаз собирают на Ликинском автобусном заводе, Пазик - на Павловском, хотя, конечно, он тоже обычный Лиаз. Просто маленький. Я пришла на стоянку колонны, осмотрела малявку (когда выезжаешь не на своей машине, нужно быть особенно внимательным, не заметишь разбитую фару- спишут потом с тебя), проверила масло и топливо. После чего пригрозила малявке Пазику кулаком и доходчиво объяснила, что вынуждена ехать на девчоночьей машине типа него не оттого, что мне не доверяют нормальную...

Пассажиры Обычно пассажиры относятся к нам из рук вон плохо. Водители быстро грубеют, становятся жёсткими-так, наверно, грубеют надзиратели в тюрьмах, из-за постоянного контакта с огромным количеством недоброжелательных людей. Вчера я ехала по 57-му маршруту. Маршрут был новый, сложный -почти через всю Москву: от «Каховской» до «Ломоносовского проспекта». Не заплутать бы, не огрести рапорт от Глонаса! А тут ещё дед на остановке! С палочкой, старый совсем, еле двигается. Я подваливаю к самой кромке тротуара. Дед еле входит в переднюю дверь, благодарно смотрит на меня. Я дергаю плечом и жду, пока дедок усядется, а то долбанется ещё...

Половина четвёртого утра, у окошка диспетчера человек пять из разных колонн. Это всё открывающие и ранние выходы -спешат получить путёвки. Я сюда затесалась дуриком- могла б ещё спать дома, выходить из парка мне в семь утра. Но я люблю приходить рано. Не спеша завести машину, все проверить, разложить по ячейкам билеты и деньги на сдачу, не спеша притащить, установить и включить валидаторы. Выйти покурить, потом попить кофе, а затем найти компанию и снова покурить -такая жизнь. Ребята позевывают -оно и понятно, вяло поругивают красивую диспетчершу Светлану, которая бегает непонятно где... -А мне сегодня тёща приснилась...

Кольцо для Лорелеи Нет такого человека, которым в юности порой не овладевало бы поистине ослиное упрямство. Я не была исключением из правил. Однажды мне вздумалось во что бы то ни стало добыть со дна Рейна перстень Нибелунгов и подарить его своей любимой преподавательнице Олесе Александровне Николаевой...

- А твой автобус мальчик или девочка?- спросил тут меня знакомый шофёр. Если честно, никогда не думала об этом. Он как живой-это совершенно точно. Когда он ломается ( а это бывает часто) я нещадно ругаюсь и злюсь. Но, помню, за отпуск я так соскучилась, что, прибежав в первый рабочий день на стоянку нашей колонны, даже целовала его (уж совсем непростительный девчачий жест). Если я в обед стелю на руль куртку и укладываюсь спать, то, закрывая глаза, непременно говорю ему: «Покачай!» И не было случая, чтоб 409-й не начал медленно покачиваться. Живой, честное слово! Сегодня на улице Ивана Бабушкина его угораздило сломаться -накрылся воздушный кран...

Иду вчера по Задонскому проезду. Четвертый рейс, дело к вечеру, жара потихоньку спадает. На остановке еще издалека вижу инвалидную коляску - значит, придется раскладывать пандус, а кто его знает, разложится ли он на этой малознакомой машине? Ставлю автобус на ручник, выхожу. В коляске старушка - лет восемьдесят, не меньше – одета, несмотря на жару, в драповое пальто и теплые ботинки, рядом женщина моего примерно возраста - чистенькая, миловидная, серьезная, в секондхэндовских брючках и белом, облегающем джемперке. По возрасту явно не дочь - может, внучка? Или соцработник? Пандус, конечно, заклинило...

Нерасстегнутый шлем Всем сделалось жарко - и нам, и машинам. В кабине автобуса кондиционеров нет: в самые жаркие часы мы мочим под краном рубашки и наливаем в ботинки воду.Помогает, но не надолго: к середине рейса форма успевает высохнуть, намертво прилипнуть к телу. На долгих светофорах мы ставим машину на ручник - это чтоб не укатилась, если водитель вырубится от жары...

Это один из моих детских маршрутов. Он заканчивается Домодедовским кладбищем, где мои мама и бабушка, а начинается теперь от метро «Домодедовская», хотя во времена моего детства начинался от «Красногвардейской». До того, как я стала водителем автобуса, я ездила по нему без малого четверть века. Хорошо, наверное, было тем водителям, которые ездили от «Красногвардейской»: там есть нормальная автобусная станция, а нам приходится вставать под знаком «остановка запрещена», с риском нарваться на бэдэшников и штрафы. Впрочем, голь на выдумки, как известно, хитра: сегодня, как и вчера, я преспокойно...