Максим Лаврентьев

ЛЕРМОНТОВ. "ПРОРОЧЕСТВО", 1830 Настанет год, России чёрный год, Когда царей корона упадёт; Забудет чернь к ним прежнюю любовь, И пища многих будет смерть и кровь; Когда детей, когда невинных жён Низвергнутый не защитит закон; Когда чума от смрадных, мёртвых тел Начнёт бродить среди печальных сел, Чтобы платком из хижин вызывать, И станет глад сей бедный край терзать; И зарево окрасит волны рек: В тот день явится мощный человек, И ты его узнаешь — и поймёшь, Зачем в руке его булатный нож; И горе...

Далеко не каждому в жизни доводится увидать собственными глазами любопытное оптическое явление – зелёный луч на закате, а уж тем более на восходе солнца. Для этого нужны особые условия: чистый воздух, свободное от облаков небо, открытый горизонт в степи или тундре, штиль на море. Физическая сторона явления – преломление и дисперсия (разложение в спектр) солнечных лучей при их вхождении в земную атмосферу – давно известна и не представляет никакого «чуда». Иное дело – первые и последние «взблески» художественного гения...

22 марта 1958 года в Колонном зале Дома Союзов, где проходила декада грузинской литературы и искусства, Николай Заболоцкий прочитал отрывок из своего перевода поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре»: Есть ли кто презренней труса, удручённого борьбой, Кто теряется и медлит, смерть увидев пред собой? Чем он лучше слабой пряхи, этот воин удалой? Лучше нам гордиться славой, чем добычею иной. Смерть сквозь горы и ущелья прилетит в одно мгновенье, Храбрецов она и трусов – всех возьмёт без промедленья...

«Кто чувствовал, того тревожит призрáк неотвратимых дней», – справедливо заметил автор «Евгения Онегина». А вот как изобразил то же состояние П.И. Чайковский в письме А.К. Глазунову более чем за три года до своей смерти: «Переживаю сейчас загадочную стадию на пути к могиле. Что-то такое совершается в моей натуре, для меня самого непонятное: какая-то усталость от жизни, какое-то разочарование: по временам безумная тоска, но не та, в глубине которой – предвидение нового прилива любви к жизни, а нечто безнадёжное, финальное и даже, как это свойственно финалам, – банальное...

Среднестатистический любитель поэзии «серебряного века» едва ли процитирует наизусть стихи Андрея Белого. Без труда вспомнятся Маяковский и Хлебников, Ахматова и Мандельштам, Есенин и Кузмин, даже Брюсов, а вот Белый навряд ли (за единственным исключением, о нём – далее). Это симптоматично. Колоритнейшая фигура русского символизма, теоретик литературы, «большой русский поэт» (определение М. Цветаевой), которого современники сравнивали с Блоком, ныне существует в сознании читателя скорее как тень...

Сто лет назад в России разразилась жесточайшая гражданская война. О точной дате её начала до сих пор спорят, как и о причинах, её вызвавших. Из многочисленных свидетельств современников известно, что в доведённой до последней крайности стране, терпевшей поражение за поражением на фронтах Первой Мировой, воевать никто не хотел. Россия желала мира, земли, социальной справедливости. Кому же было выгодно сделать бойню неизбежной? Стороны конфликта яростно обвиняли в этом друг друга. Вероятно, больше...