Маргарита Макарова

Происхождение - инопланетянин. Воспоминания детства. Предыстория. Моя мать родилась в 1919 году под Истрой. В деревне Манихино. Дед был портной. Бабка - неграмотная батрачка. В семье было семеро детей. Младший — Федюшенька - умер от голода в 39. Старшей была моя мать. Бабка, крестившая ее, забыла, что в церкви ей дали имя Клавдия. И все родные звали ее Галькой. Почему-то казус повторился и с фамилией. Поп записал ее как Макарову, на фамилию матери ее. Хотя вся семья носила фамилию деда - Суханов...

Звезда моей жизни — это звезда Ивана-дурака. Все, что я делала заканчивалось неудачей, провалом, зряшной тратой времени, сил и жизни. Вы когда-нибудь ездили в Париж на ритуальном автобусе за 175 долларов? Зимой на новый год с выключенным отоплением? А видели корриду в Барселоне? Последнюю корриду. Одну из последних. Вас сбивала газель вместе с забором? А иногда казалось – вот она удача, еще чуть, еще немного… Но все по порядку. Когда я была маленькой, я хотела стать балериной. Ходила в школу балетную при заводском ДК...

Дома никого не было. Дочь была на работе, муж тоже. Квартира встретила меня пустотой и молчаливостью. А так хотелось тупо поболтать и поделиться увиденным. С другой стороны, если следовать логике дуалистичности мира, кому такое можно рассказать? Я и сама-то слабо верила в то, что это на самом деле произошло, и я видела то, что видела. Вдруг это всего лишь сон, или я по-простому сошла с ума, и это бред и видения старческого маразма. Хотя, если следовать этой логике, - а есть ли мир на самом деле? Не плод ли это нашего воображения? Нет, не так...

Да что ж такое-то. Я снова лежала на диване, на даче. В окно заглядывал лес и яблоки долбились в заднюю стенку комнаты. Вафельный хлопковый плед уже не согревал. Пора было доставать теплое одеяло. Воспоминание о сне-видении были так ярки, как будто пушистые соседские котята только что зашли в гости и теплоту их белых пузиков все еще ощущали мои ладони. Лондон. Тела. Не совсем обычные. Или, я бы сказала, не совсем привычные. Впрочем, кому как. Для кого-то это были обычные домашние тела. Им было нормально. Нормально. Да. Но только в своей среде. Секс, секс, секс. Как когда-то в 90-х пела какая-то банда в Москве...

Помещение, в котором я оказалась, было похоже на зал. Вернее, это и был зал. Старинная мебель, колонны, высокие, прикрытые массивными портьерами окна.  Величественная золотая лестница вела наверх. Обычно такие лестницы называли парадными. Кругом было полно людей. Они были такие же голые как я. Старые и молодые, толстые и худые, вольготно расхаживали туда-сюда. Кто-то уютно расположился в кресле и пожирал глазами приглянувшуюся ему обнаженную особь. Но я почувствовала себя очень неуютно. Все они были в масках. Настоящих больших масках, закрывающих не только нос, но и щеки. Именно в этот момент я наконец поняла, что такое полная нагота и беззащитность...

Снова. Не опять, а каждый день. Как в рекламе. Это был сон, или бред шизофреника? Это были галлюцинации, или видения. А чем отличаются глюки от видений? Степенью святости... Надо убедить себя, что это был сон. Иначе как жить дальше? Ну уж точно не явь. Я проснулась с чувством легкой тревоги. Воспоминания о сне были яркими и смешными. Было приятно повидать всех, и при этом остаться неизвестной и незамеченной. Эх... Всегда бы такие сны снились. Я бодро встала и пошла умываться. Пока была садоводческая вода из водонапорной башни — это не составляло проблемы. Бойлер делал горячую воду, и даже если было прохладно, душ в открытом сарае имел свою прелесть...

Совет Федерации был в самом разгаре. Или нет. Не так. Федеральное собрание было в самом разгаре. Нет опять не так. Как-то не звучит. Совет Федерации шел. Нет снова не так. Собрание Совета Федерации шло. Обсуждались вопросы. Наверняка важные. Но вдруг все изменилось. Голос Валентины Матвеенко повис в воздухе как в безвоздушном пространстве. В зал, величественный и пафосный, ворвались полицейские. – Кто тут Дмитрий Савельев? - Закричал от двери главный, генеральный прокурор Игорь Краснов. – В чем дело? - Матвеенко встала со своего кресла. — Это возмутительно. Что вы себе позволяете. Ее голубой костюм...