Добрейшей души человек

В парке на лавочке сидит семья. Москва в кадре, непременно. Крепкий, рукастый мужик с большими искренними глазами и хорошей, угловатой челюстью. Женщина, дородная и румяная, в сарафане на лямках, с приличного размера грудью. Тут же на скамейке их потомство — шестеро детей (три девочки, и три мальчика). Мимо проезжает на самокате молодой человек с длинными волосами, в розовых шортах, с кольцом в носу и наушниками. В его руке тыквенный раф. - Папа, а кто это был? - Сынок, это хипстер-тунеядец, человек бессмысленный и никчемный...

Бедность — это не только материальное лишение. Это и социальное и духовное испытание. Она разрушает невидимые нити, связывающие человека с обществом. В русской традиции понятие общины и взаимопомощи всегда было фундаментальным. От древних деревенских общин до идей славянофильства, где человек жил в тесной связи с ближним, разделяя радости и невзгоды. Социальный капитал — это Они создают прочный фундамент для жизни. Когда человек погружается в бедность, его ресурсы сокращаются не только в денежном выражении...

В той части Библии, которая написана на древнееврейском языке, упоминается личное имя Творца. Ту часть Библии ещё принято называть Ветхим Заветом. В древних рукописях это имя выражается четырьмя еврейскими согласными. Их транслитерация на русском выглядит так: В тексте Ветхого Завета имя Творца представлено более 7000 раз. Намного чаще таких слов как "Бог" или "Господь". Все те, кто читал Библию на древнееврейском языке на протяжении веков использовали это имя Творца. Однако со временем у многих евреев развился этакий суеверный страх: они стали бояться вслух произносить Божье имя...

На первый взгляд, ничем не полезна. Но есть нюансы в долгосрочной перспективе. Даже самая незаметная и скромная работа может стать источником внутреннего удовлетворения. При условии, что человек находит в ней смысл и воспринимает её как проявление своей свободы и творчества. Труд в этом случае — не просто выполнение обязанностей, а способ выразить себя и внести вклад в окружающий мир...

В Петербурге зимой небо словно тяжкий свод, нависший над головою. Оно давит, сжимает грудь, как бы не оставляя просвета для дыхания. В такие дни кажется, что сам воздух становится густым и вязким, словно тягучий бетон. И даже свет — редкий и холодный, — не способен разогнать эту серую, безжизненную пелену. Бывают, конечно, редкие минуты, когда солнце - робкий гость - заглядывает в окна, но его лучи быстро теряются в бескрайней, безрадостной пустоте. Под этим небом человек не птица и не жучок, что может расправить крылья и взмыть ввысь...