На бледно-голубой эмали
Березы ветви поднимали и незаметно вечерели. Я ныне и не помню, как Вас звали. И были ль Вы со мною в самом деле? Увы, я вспоминаю только рощу, хрустящий снег и прочие детали. Где как-то странно с приближеньем ночи отчетливее тени наши стали. И нынче, верно, там они чернеют, отпугивая всяческую живность. Все так же — снег не тает, вечереет...