момент

Только постоянное видение цели дает шанс прийти туда, куда нужно именно нам. Как мы храним елочные игрушки? Наверняка гирлянды и дождик из фольги путаются в пакетах, шары разложены по коробкам и пылятся в шкафу, а те, что лежат без коробок, выпадают, когда не надо, и бьются. Особая проблема — с неудобной, хрупкой звездой. Но стоит поставить елку — и каждая игрушка находит свое место, а великолепная звезда очень удачно располагается на верхушке. Все наконец начинает выполнять свою главную функцию — радовать и удивлять...

С вопросами нравственными перемешаны и вопросы, касающиеся мышления. Вот и можно заняться той частью, которая прямо относится к нравам: не глупо ли и не излишне ли заботиться о том, что наступит после смертного часа? погибают ли наши блага вместе с нами? остается ли что-нибудь от того, кого уже нет? можно ли получить или стремиться получить какой-нибудь плод с еще не существующего и имеющего появиться тогда, когда мы его не почувствуем? Без предисловий нельзя будет понять, что опровергается. Есть...

Каждый день, каждый час показывает нам, что мы — ничто. Все новые доказательства напоминают об этом людям, забывшим о своей бренности, и заставляют их от простирающихся на целую вечность замыслов обратиться взглядом к смерти. — Вы спросите, к чему такое начало? — Зная Корнелия Сенециона, римского всадника, человека блестящего и услужливого; он пробился своими силами, начав с малого, и перед ним уже открыт был пологий путь к остальному. Ибо достоинство растет скорее, чем возникает. И деньги, едва вырвавшись из бедности, долго мешкают поблизости от нее...

Философ Сенека, посылая письмо написанное Маруллу, когда он потерял младенца-сына и, по слухам, обнаружил при этом слабость. В том письме отступив от своего обыкновения и не сочтя нужным, мягко говорить с тем, кто заслуживает скорее порицания, чем утешения. Удрученному и тяжко раненному, если он плохо переносит боль, нужно дать немного воли: пусть пресытится или, по крайней мере, даст выход первому порыву. А те, кто нарочно взялись горевать, должны быть немедленно наказаны: пусть знают, что и слезы можно лить по-глупому...

Никогда не считайте счастливцем того, кто зависит от счастья! Если он радуется пришедшему извне, то выбирает хрупкую опору: пришлая радость уйдет. Только рожденное из самого себя надежно и прочно, оно растет и остается с нами до конца; а прочее, чем восхищается толпа, – это благо на день. – Так что же, невозможно ни пользоваться им, ни наслаждаться? Можно, кто спорит? – но так, чтобы оно зависело от нас, а не мы от него. Все причастное фортуне и плодоносно, и приятно, если владеющий им владеет и собою, не попав под власть своего достояния...

Спо­соб­на ли та часть фило­со­фии, кото­рую гре­ки назы­ва­ют πα­ραινε­τική, а мы — назида­тель­ной, одна лишь дать совер­шен­ную муд­рость? В под­твер­жде­ние существует посло­ви­ца: «Впредь не про­си того, чего полу­чить не хочешь». Ведь мы ино­гда пря­мо-таки наби­ва­ем­ся на то, от чего отка­за­лись бы, будь оно нам пред­ло­же­но. Лег­ко­мыс­лие ли это или угод­ни­че­ство, нака­зы­вать его надо ско­рым согла­си­ем на прось­бу. Мы слиш­ком часто хотим пока­зать, буд­то жела­ем того, чего не жела­ем...

А все-таки, на что можно сер­диться или жаловаться, и не пони­ма­ть, что во всем этом пло­хо одно: Ваше него­до­ва­ние и жало­бы. Если можно подумать, что у чело­ве­ка нет ника­ких несча­стий, кро­ме одно­го: если он хоть что-то в при­ро­де счи­та­ет несча­стьем. Тогда можно ста­ть несно­сным само­му себе в тот день, когда не смо­жете чего-нибудь выне­сти. Хворать? Тако­ва доля чело­ве­ка! Пере­мер­ла челядь? Зада­ви­ли дол­ги? Стал оседать дом? Мучат убыт­ки, раны, труды, тре­во­ги? Обыч­ное дело! Мало того: неиз­беж­ное...

(IV часть) Доб­ро­де­тель разде­ля­ет­ся на две части: на созер­ца­ние исти­ны и поступ­ки. Созер­цать учит обра­зо­ва­ние, дей­ст­во­вать — поуче­ние. Пра­виль­ные поступ­ки и упраж­ня­ют, и обна­ру­жи­ва­ют доб­ро­де­тель; если убеж­даю­щий посту­пить так поле­зен тебе, то поле­зен будет и поучаю­щий тебя. Итак, если пра­виль­но посту­пать необ­хо­ди­мо для доб­ро­де­те­ли, а как посту­пать пра­виль­но, ука­зы­ва­ет поуче­ние, ста­ло быть, и оно необ­хо­ди­мо. Две вещи боль­ше все­го укреп­ля­ют дух: вера в исти­ну и вера в себя...

(III часть) В Душе заклю­че­ны семе­на всех бла­го­род­ных дел, и вра­зум­ле­ния про­буж­да­ют их, — так искра, если помочь ей лег­ким дуно­ве­нием, выпус­ка­ет на волю свой огонь. Доб­ро­де­тель выпрям­ля­ет­ся от малей­ше­го при­кос­но­ве­ния и толч­ка. Кро­ме того, в Душе есть нечто слиш­ком глу­бо­ко запря­тан­ное; оно-то и осво­бож­да­ет­ся, будучи про­из­не­сен­ным. Есть и лежа­щее раз­роз­нен­но, чего неопыт­ный ум не может собрать воеди­но. Зна­чит, все это долж­но быть сведе­но и свя­за­но, чтобы стать силь­нее и под­нять Душу выше...

(II часть) Есть две при­чи­ны наших пре­ступ­ле­ний: или в Душе живет зло­нра­вие, укреп­ля­е­мое пре­врат­ны­ми мне­ни­я­ми, или, даже если лож­ные поня­тия ею не овла­де­ли, она склон­на к ним и лег­ко раз­вра­ща­ет­ся, пре­льщае­мая какой-нибудь непо­до­баю­щей види­мо­стью. Зна­чит, мы долж­ны либо изле­чить боль­ной дух, изба­вив его от поро­ков, либо еще сво­бод­ный от них, но тяну­щий­ся ко злу, захва­тить зара­нее. И то, и дру­гое дела­ют осно­во­по­ло­же­ния фило­со­фии — и, ста­ло быть, дру­гой род настав­ле­ний ниче­го не дает...

(I часть) Неко­то­рые при­ни­ма­ют толь­ко ту часть фило­со­фии, что дает осо­бые настав­ле­ния чело­ве­ку в каж­дой роли и, не стре­мясь при­дать строй­ность все­му в его жиз­ни, сове­ту­ет мужу, как вести себя с женою, отцу — как вос­пи­ты­вать детей, хозя­и­ну — как управ­лять раба­ми; про­чие же части фило­со­фии они отстав­ля­ют как витаю­щие за пре­де­ла­ми нашей поль­зы, — как буд­то мож­но дать совет каса­тель­но части, не постиг­нув преж­де всей жиз­ни в целом. А вот Ари­стон Сто­ик, наобо­рот, счи­та­л эту часть лег­ко­вес­ной, не про­ни­каю­щей глу­бо­ко в серд­це...

Можно встре­тить мно­гих, кто был спра­вед­лив к людям, и ни одно­го, кто был бы спра­вед­лив к богам. Мы каж­дый день руга­ем рок: поче­му того-то он унес посредине пути? Поче­му не уне­сет тако­го-то, а про­дле­ва­ет его ста­рость, тягост­ную и для него, и для дру­гих? Рас­судите по спра­вед­ли­во­сти: Вы ли дол­жны под­чи­нять­ся при­ро­де, или при­ро­да Вам? Какая раз­ни­ца, ско­ро или неско­ро уйдете Вы оттуда., откуда все рав­но при­дет­ся уйти? Забо­тить­ся нуж­но не о том, чтобы жить дол­го, а о том, чтобы про­жить доволь­но...