БИБЛИОГНОМ

Косым, стремительным углом И ветром, режущим глаза, Переломившейся ветлой На землю падала гроза. И, громом возвестив весну, Она звенела по траве, С размаху вышибая дверь В стремительность и крутизну. И вниз. К обрыву. Под уклон. К воде. К беседке из надежд, Где столько вымокло одежд, Надежд и песен утекло. Далеко, может быть, в края, Где девушка живет моя. Но, сосен мирные ряды Высокой силой раскачав, Вдруг задохнулась и в кусты Упала выводком галчат. И люди вышли из квартир, Устало высохла трава...

ТУПЫЕ Каждый раз убеждаешься в правоте Михаила Николаевича Задорнова, наблюдая во вселенское око ТВ жизнь американцев. Последнее мощнейшее доказательство тупизны представителей этого отряда грызунов - так называемые дебаты двух старперов. Один очень хочет влезть в Белый дом, другой не хочет из него вылезать. Вот и вся внутренняя и внешняя политика, все высокие соображения о мессианской роли Америки, о необходимости защищать демократию во всем мире, даже если на неё никто не нападает, о надёжности зеленого фигового листка глобальных финансов...

Что нам делать на пепелищах Содома и Гоморры? Нечего было делать в ТОЙ Европе, поклонившейся Сатане, превратившей храмы и площади в капища идолопоклонников, и тем более нечего делать в Европе испепелённой – со всей её непростой историей, с её такой же непростой культурой... Когда остынет радиоактивный пепел, а стрекот счётчиков Гейгера перестанет пугать мутировавших крыс, сюда придут археологи. И кто-то из них напишет в дневнике: «Сегодня откопали гигантское оплавленное сооружение...

Филистимлянин, идя и приближаясь к Давиду, и оруженосец шёл впереди его… И сказал Филистимлянин Давиду: «Что ты идёшь на меня с палками и камнями? разве я собака?» И сказал Давид: «Нет, но хуже собаки». И проклял Филистимлянин Давида своими богами. И сказал Филистимлянин Давиду: «Подойди ко мне, я отдам тело твоё птицам небесным и зверям земным»...

У славян нет великой литературы. Я имею в виду литературные произведения, интересные не только носителям языка, на котором они написаны, но и остальному миру. У чехов, как у всех нормальных народов, были взлёты и падения отечественной культуры, возрождение национального самосознания и зависимость от общеевропейского развития. Поглядишь список чешских писателей девятнадцатого и двадцатого века – в глазах рябит. Сотня имён! И чуть ли не у каждого творца свои жанровые особенности, своя школа, свои эстетические предпочтения и свои читатели. Всё, как у людей. Но на мировом литературном рынке котируются два бренда – Чапек и Гашек...